– Пьер, ты все деньги растратил, верно? Ужин, и подарки, и бутылка сегодня, и господь один ведает, сколько виски там, где ты побывал вчера.
Ворчливый папин голос. Почему, почему он всегда и всем недоволен? Чудесный ужин, подарки, а он все равно доброго слова не скажет.
– Нет, не все.
– Не верю.
– На вот смотреть, мистер полисмен. – Несколько мгновений я ничего не слышала, а потом: – Чек на сотня долларов. Ты видеть? Что ты на это сказать?
– Банковский чек? – переспросил папа.
– Банковский чек? – шепотом повторила я.
Господи, у него правда столько денег. У него есть сто долларов, и он поделится со мной, и я все-таки попаду в колледж. Я попаду в Барнард. Я поеду в Нью-Йорк.
– Точно. Хозяин, он выдать нам деньги половина монета, половина этот бумажка.
– Молодец он, позаботился о тебе, Пьер. На этот раз – для разнообразия – ты сбережешь свои деньги? Положишь их в банк, не пропьешь в борделе где-нибудь в Ютике?
– У меня есть хороший идея. Быть большой сюрприз тебе.
Пауза. Потом:
– Пьер, ты же не давал обещание какой-нибудь женщине? Та девушка с Бобровой речки, которой ты сделал предложение в прошлый свой загул, до сих пор верит, что ты вернешься и женишься на ней. Каждый раз, как меня увидит, спрашивает, когда тебя ждать.
– Ты погодить и видеть, как я сделать, вот и все. Пять, шесть дней – и я поехать в Олд-Фордж получать наличные. Тогда ты иметь сюрприз, точно. А теперь, Мишель, где то виски? Куда, шорт побирай, оно подеваться?
Я опрометью слетела с лестницы. Никому из родных я не рассказывала про Барнард. Не видела в этом смысла, потому что не думала, что сумею выбраться, но в эту минуту мне ужасно захотелось поделиться с Эбби. Но не было возможности. Мы все спали в одной комнате. Лу и Бет услышат, а у них языки без костей. Не одна, так другая непременно проболтается папе, а я не хотела, чтобы он проведал прежде, чем я буду готова к отъезду. Пока не застолблю комнату у мисс Аннабель Уилкокс, пока не соберу свои вещи, пока в кармане у меня не появятся тридцать долларов. Папа одним ударом сшиб меня со стула за то, что я купила тетрадь для сочинений. На Лоутона он замахнулся багром. Я решила не предоставлять ему шанс замахнуться багром и на меня. Я воображала, как исказится его лицо, когда он услышит, что я уезжаю, и я получала удовольствие от этой картины, да, получала. Он разъярится, но лишь потому, что не хочет терять пару дармовых рабочих рук. По мне-то он скучать не будет. Ну и ладно. Я тоже не стану скучать по нему.
