– Папа! Папа, скорей! Там в куче навоза – чудовище!
– Не кричи, Бет.
– Но там чудовище страшное, папа! Я думала, оно мертвое, а оно живое – я ткнула в него палкой, и оно на меня зарычало!
– Элизабет Гоки, я тебя предупреждал – хватит выдумок!
– Я не выдумываю, папочка! Честное слово. Иди, убей его. Скорее! И мы заберем его золото. У него целый мешок золота!
Их голоса доносились в пристройку к хлеву, где я процеживала ведра теплого, пенистого молока через марлю, чтобы избавиться от мух и крошек сена. Я вытерла руки, отогнала из-под ног Фиалку и ее котят и пошла в хлев посмотреть, из-за чего весь этот шум. Папа шагал к двери, Эбби уже выскочила во двор, Лу возилась на сеновале, сбрасывала вязки сена.
– Что случилось? – спросила я.
– Бет опять сказки рассказывает, – ответила она. – Хорошо бы папа ее выпорол.
Я пошла следом за сестрами и, завернув за хлев, поразилась: на этот раз Бет ничего не выдумала. На куче навоза ничком лежал какой-то мужчина – грязнющий, длинные черные волосы сбились в колтуны. На нем были саржевые штаны с подтяжками и клетчатая шерстяная рубашка. Рядом – большой мешок и пара высоких башмаков, связанных шнурками.
Бет так и прибежала со своей палкой и ткнула ею спящего:
– Мистер Чудовище? – позвала она. – Мистер Чудовище, вы живы или нет?
Чудовище застонало, повернулось на спину, открыло налитые кровью глаза и передернулось от света.
– Шорт побирай, сам не знай, – ответило оно.
– Дядя Пополам? – прошептала Эбби.
– Дядя Пополам! – заорала Бет.
– Черт побери, Пьер! – рявкнул папа. – Слезай оттуда сей минут.
– B’jour, mon frère, b’jour. Tais-toi, eh? Ma tête, elle est très tendre…
– C’est pas assez que tous que tu dis c’est de la merde? Tu veux coucher dans la merde, aussi?[4]
Только дядя Пополам, младший брат отца, способен так его разозлить, что папа заговорит по-французски.
– Mathilde, allez à ma chambre[5], – сказал мне папа, спохватился и перевел: – Ступай в мою комнату, принеси ему какую-нибудь одежду. Не впускай его в дом, пока он не выкупается. И кофе ему свари. Эбби, а ты закончи процеживать молоко.
Он окинул брата презрительным взглядом, сплюнул и вернулся к коровам.
– Пойдем, дядя Пополам, приведем тебя в порядок, – нетерпеливо позвала я. Пока я буду кипятить воду и вычесывать у дяди из волос колтуны и вшей, здорово опоздаю в школу. А мисс Уилкокс как раз проводит последний экзамен для комиссии.
