... Полицейские службы Инквизиции - те самые, которых я в панике обогнал - наткнулись на меня чуть позже. Моя голова еще с грехом пополам работала, но из ног сила улетучилась, и я сидел на земле, держа в слабых пальцах погасшую папиросу.
"Ну, хорош", - сказал тот, что был не в настроении.
"Я его не в первый раз вижу, - заметил второй. - Сейчас позову ментов", - и он потянулся за рацией.
"Зачем это? - возразил первый. - У них таких пруд пруди. И вообще нечего их баловать, дармоедов. Самим сгодится".
"Ты чего, Бык? - удивился дылда и поправил пилотку с вышитым серебряным крестом. - Охота с ним возиться? Тоже, находка".
Бык сосредоточенно меня изучал.
"Курочка по зернышку, - сказал он. - День только начался, в участке покамест пусто. Тебе что, лишние очки не нужны?"
Напарник с сомнением пожал плечами.
"Можно, конечно... Но по очкам-то за этого много не выйдет, а? Может, ну его?"
Но Бык оказался жадным и азартным. Он решительно хлопнул в ладоши, нагнулся и вцепился в мой ворот.
"Пошли, дорогой, - весело и зловеще позвал он. - Ну-ка, шевелись, подымайся".
"Погоди, я хоть машину вызову, - раздраженно сказал коллега. - Волоком я его тащить не собираюсь. Зря я, что ли, душ принимал?"
Я видел, что попал в беду, но не мог произнести ни слова.
"Сорок седьмой, - буркнул полицейский и недовольно встряхнул рацию. Ч-черт... Сорок седьмой! Да, это я. Подъезжай к гадючнику... Да кадр тут один отдыхает. Ага, в жопу бухой. Ты меня учить будешь? - заорал он вдруг, обозленный, что ему выговаривают за чужую затею, которая ему самому не по душе. - Гони сюда живо! Чтоб был на месте через две минуты! Аминь".
Меня, брезгливо кривясь, подхватили, швырнули в фургон. Я только успел подняться с пола и устроиться на лавочке, как уже пора было выходить. В участке нам не обрадовались.
Молодой чиновник хлопнул по столу так, что свеча пред образом Великомученика Серена едва не погасла.
"Вы что! - завопил он, хватаясь за голову. - Здесь вам что - трезвак? На хер он мне сдался?"
"Cолнце мое, - Бык ласково заворковал, склонившись к нему через стол. Клиент-то не простой. Ты в глаза, в глаза-то всмотрись..."
"Делать мне больше нечего, - бушевал чиновник. - Может, мне каждую сволочь - под микроскоп? Каждую пьянь..."
"Не каждую, Гарик, - елейным голосом внушал Бык. - Это пьянь особенная. Он с чувством жрет, с тоской, он грех заливает. Он не от тупости пролетарской накачался. Его надо спасать, помогать ему... Пусть облегчит душу, покается. У него там дерьма очков на триста, спорим?"
