— Точно, он первый!
— Другим его уже не догнать! Они вон как отстали…
Да, Салават никому не уступил своего первенства. Не останавливая своего разгоряченного коня, он на всем скаку выхватил платок из руки одной из встречавших его, как победителя, девушек. Проехав после этого еще немного, джигит постепенно замедлил ход. Развернув доставшийся ему в подарок белый, вышитый по краю шелковыми нитками платок, Салават поворотил коня и подъехал к той девушке.
— Как твое имя, хылыукай? — ласково спросил он, склоняясь к ней.
— Гюльбазир, — ответила та, смущенно улыбаясь.
— Из какого ты рода? Чья дочь?
Ее тихий ответ потонул в общем гвалте. Салават переспросил и узнал, как зовут отца Гюльбазир. Однако поговорить с ней ему так и не удалось. Вынужденный сопровождать гостей, батыр отъехал, а сам тем временем продолжал думать о приглянувшейся ему девушке. Из-за этого он прослушал, о чем те говорили. Находясь под впечатлением этой мимолетной встречи, он даже не ощущал всей радости от своего блистательного успеха.
Не дожидаясь, пока народ угомонится, Салават, отпросившись у отца, решительно направился к стайке девушек, среди которых стояла красавица Гюльбазир. Но и на этот раз им помешали пообщаться друг с другом. Едва они начали разговаривать, как явился Николай.
— Салават, пошли, тебя зовут! — сказал он, и тот, наскоро кивнув девушке на прощанье, нехотя удалился.
Даже вернувшись в свою юрту, юноша все никак не мог успокоиться. Подойдя к Зюлейхе, только что уложившей в сэнгэльдэк их маленького сына, родившегося всего несколько месяцев тому назад, он притянул ее к себе и, приобняв за плечи, нерешительно произнес:
— Бисэкэй, ты не станешь сердиться, если я тебе кое-что сейчас скажу?
— А что ты мне хочешь сказать? — насторожилась жена.
— Даже не знаю, как быть. Боюсь, рассердишься, — продолжал сомневаться Салават.
Милое лицо Зюлейхи омрачилось.
— Говори — не говори, а я все равно чую, что ты на кого-то глаз положил… — упавшим голосом произнесла она.
— Да, — признался, краснея, Салават, — мне одна девушка понравилась. — Если ты не будешь против, я возьму ее второй женой.
— Значит, ты меня разлюбил? — жалобно спросила Зюлейха и, закрыв руками лицо, зарыдала.
Тот в отчаянии заметался по юрте.
— Я тебя очень прошу, не плачь, вытри слезы! Если ты не дашь своего согласия, я ни на ком не женюсь. Я тебя как любил, так и буду любить.
Зюлейха продолжала всхлипывать.
— Ладно, все, я не женюсь! — отказался было от своей затеи Салават, но, немного подумав, снова принялся уговаривать жену. — Ты ведь и сама понимаешь, все равно мне когда-нибудь придется второй женой обзаводиться. Такой уж у нас обычай. Говори, бисэкэй, что будем делать. Может, как-нибудь договоримся по-хорошему, а?
