— Что, драться захотел? А ну, прочь с дороги! — гаркнул на него Салават и, сорвав с плеча кремневое ружье, пальнул в воздух.
Жеребец метнулся с перепугу в сторону и, бросившись к своему косяку, погнал лошадей в лес.
Звук выстрела потревожил и другие гурты, приведя их в движение.
В ту же минуту из леса выскочили три всадника.
— Кто из ружья стрелял, ты? — спросил ехавший впереди остальных.
— Я, — ответил Салават.
— Неужто не знаешь, что лошадей пугать нельзя?
— Знаю. А что было делать, когда ваш гривастый айгыр против моего пошел.
Взопревшие от жары табунщики переглянулись между собой и рассмеялись.
— Ну тогда все понятно.
— По-другому с ним не сладишь.
— Он всегда такой. Чуть завидит чужого жеребца, бешеным становится!..
Разговорившись с табунщиками, Салават поинтересовался, далеко ли расположился на яйляу Кулый Балтас.
— Старшина Кулый — наш хужа. Он тут рядом устроился, поближе к шишмэ[35].
— Айда, мы тебя сами к нему проводим!
— Старшина мне не нужен. Вы лучше дочь его позовите, Зюлейху.
Табунщики все, как один, нахмурились.
— Ай-хай, егет, так не годится!
— У Зюлейхи ведь жених есть!..
У Салавата перехватило дыхание.
— Как?! — выдавил он из себя. — И за кого же ее сговорили?
— За сына старшины Шайтан-Кудейской волости.
Услыхав это, Салават аж вскрикнул от радости:
— Так ведь я и есть ее жених!
— Ну да!.. А как тебя зовут?
— Салауат.
Табунщики просияли от радости:
— Верно! Все сходится!
— Что-то ты давно у нас не показывался. Вот мы тебя малость и подзабыли!
— Хорошо сделал, что приехал. А то Зюлейха с ума сходит!..
— Да мы ее только что вместе с подружками видели. Вон там, под горой! — опомнился вдруг один из табунщиков.
— Спасибо тебе, агай! — обрадованно воскликнул Салават и дернул коня так, что тот встал на дыбы.
Заметив приближающегося незнакомца, девушки с визгом бросились в сторону яйляу.
— Не бойтесь, — крикнул он им вдогонку. — Я свой.
Зюлейха, узнав его по голосу, резко остановилась, схватилась за голову и тут же обернулась.
— Сала-у-ат!
— Зюлейха!..
Так они встретились и, не помня себя от восторга и счастья, укрылись от любопытных взглядов подружек, остановившихся под плакучей ивой, в уединенном месте в зарослях ольхи у ручья.
Не смея глядеть в грустные глаза невесты, Салават ступал молча, низко опустив голову. За ним шел на поводе его иноходец. Остановившись, юноша привязал коня к дереву и только после этого решился обнять девушку. Потом он крепко поцеловал ее и с чувством произнес:
