— Врешь, скотина! Не была она любовницей! — выдохнул Павел и порывисто вскочил.
— Осади, брат. Ты ведь у меня в гостях. Ежели чего, то тебя отсюда вперед ногами вынесут. Под покровом ночной темноты. И никто не узнает, где могилка твоя, — пропел Раджа, ехидно ухмыляясь. — Где деньги? — процедил он сквозь зубы.
Павел задыхался от ненависти, он с трудом сдерживался, чтобы не заехать ублюдку промеж глаз.
— Молчишь? Странно. В твоем положении лучше договориться полюбовно. Ведь мы с тобой теперь одного поля ягоды, не так ли? — Алекс говорил спокойно, с легкой издевкой в голосе. — Меня ведь, как свою телешлюшку, не прихлопнешь, да и коврик мои ребята надежно припрятали. Так что осади, брат.
— Хорошо, — Павел перевел дух.
Он изо всех сил пытался успокоиться, мозг внезапно застлал плотный вязкий туман. Очевидно, на нервной почве подскочило давление. Павел с трудом соображал.
— Скажи, почему Лиза за помощью к тебе прибежала?
— Почему? Да к кому ж еще ей бежать? Уж не к тебе ли? Мы с ней лет пять назад закадычными друзьями были. Или не знал? Пощажу твои отцовские чувства, не буду называть вещи своими именами. Скажу только, что твоя дочь еще в одиннадцатом классе от меня аборт сделала. Теперь ясно? Или ты думал, что она на твои подачки в Версаче, да Луи Виттона одевается? Может, и колечко с двухкаратным брюликом чистой воды ты ей купил?
— Сволочь ты, Раджа, — прошептал Павел, стиснув ручки кресла так, что они затрещали. — Убил бы.
— А ты попробуй, — усмехнулся Алекс. — Вдруг получится, — и вдруг резко захохотал, громко, нахально, заливисто.
Разбитные девицы на сцене на мгновение замерли, но, расценив смех хозяина как одобрение, загарцевали с удвоенной энергией.
— Так как насчет денег? Когда принесешь?
— Сколько? — глухо спросил Павел.
— Восемьдесят. И мои мальчики сами с Андроном разберутся, а кроме того, никто никогда ничего не узнает. Это по-божески, учитывая, что я тебя от серьезных хлопот с покойным дружком освобождаю.
Павел молчал. Раджа понял его молчание по-своему:
— Я бы взял меньше, родной. Да не могу. Долги…
— Хорошо, — выдавил наконец Павел. — Завтра в восемь вечера привезу.
— Вот и ладненько. Я знал, что ты человек умный. Только не тяни. Если завтра в восемь денег не будет, то ночью к тебе пожалуют гости в камуфляже. Ты ж у нас теперь особо опасный, — и Раджа снова заржал.
Его глумливый смех гулко отдавался под сводами бывшего кинозала, озадаченные девицы остановились.
— Работайте, девочки. Работайте, — неожиданно оборвав смех, крикнул им Раджа, раскуривая потухшую сигару. — До завтра, родной, — небрежно бросил он вслед уходящему Павлу.
