На освещенной софитами сцене шла репетиция кордебалета: толпа длинноногих девушек в блестящих купальниках и радужных перьях с дробным топотом трясла крепкими задами, сопровождая зажигательный танец оглушительным визгом. Павел огляделся. В глубине темного зала, с неизменной сигарой в зубах, сидел Раджа. Заделавшись капиталистом, он решил соответствовать имиджу, а сигара, по его глубочайшему убеждению, являлась обязательным атрибутом преуспевающего бизнесмена. Преодолев растущую тревогу, Павел зашагал вверх по ступеням. Раджа заметил Градова, небрежно подняв руку в знак приветствия, он спросил:
— Как тебе мои кобылки? Хороши? Рад тебя видеть, родной. Присаживайся, — он криво ухмыльнулся, но руки не подал.
Павел послушно присел чуть поодаль. Алекс замолчал, задумчиво попыхивая сигарой, ее красный огонек зловеще подмигивал в полумраке, Павел тоже помалкивал, предпочитая дождаться, когда Раджа перейдет к делу. Наконец Алекс поднял на него тяжелый взгляд и сказал:
— Молодцом держишься. Хвалю.
— Спасибо.
— Небось, душа в пятки ушла, когда Андрона в багажнике не оказалось? — невозмутимо продолжал Раджа.
— Не понимаю, о чем ты? — попробовал откреститься Павел, но сердце снова заколотилось, руки похолодели и прилипли к кожаным подлокотникам кресла.
— Ну-ну, не надо. У меня он. В надежном месте. Если поделишься прибылью, то мои ребята сами его похоронят. И тебе хлопот меньше, и мне хорошо. У меня, брат, в последнее время с деньгами туго, долги отдавать надо, — Раджа говорил медленно, с мерзкой улыбкой, не сводя с Павла мертвенно-холодных жестоких глаз.
— Как ты узнал?
— А ты сам подумай. Не догадываешься? — хитро подмигнул Раджа.
Павел отрицательно помотала головой.
— Дочь твоя. Лизавета. Ведь это я посоветовал ей слупить с Андрона отступного. Вот только не думал, что она его на тот свет отправит. Бедовая девка.
— О чем ты? — вскинулся Павел, глаза его налились кровью. — Ты Лизу не трогай. Случайно все вышло. Не виновата она.
— Не виновата, говоришь? Как же. Твоя красавица в любовницах у Андрона ходила, он ее посулами да красивыми обещаниями купил. Компаньонкой вместо тебя взять обязался. Только вот обещанного три года ждут. Надоела она Каспарову, он себе другую зазнобу приглядел, а твоя на бобах осталась. При ее-то гордыне. Мне пожаловалась, отомсти, говорит, гаду. А я ей: «Ты, девушка, умнее будь. Месть — блюдо холодное. Лучший выход из такого положения — шантаж. Подумай. Да отступного с него возьми. Поделим». А она, вишь, чего вытворила — деньги взяла и самого пристукнула. Бой-баба! — Раджа язвительно усмехнулся и повернулся к Павлу. — Я ей звоню, про дележ спросить, а она мне: деньги у папы, мол. С ним и говори. Вот я с тобой и толкую. По-хорошему, Паша. Заметь. Пока по-хорошему.
