Как-то не укладывалось в голове, что такие молоденькие и привлекательные девушки могли находиться здесь, за колючей проволокой. Их барак находился рядом с лапотным цехом, и я часто посещал их.
— А вас за что посадили? — поинтересовался я.
— Как вам сказать,— отвечала несколько смущенная Уля.— За принадлежность к фашистской организации.
— Фашистской организации? Это действительно так?
— Да. Мы были «бесемолки».
— Это что такое?
— Белорусский союз молодежи. Когда немцы заняли Белоруссию, они организовали его взамен комсомола.
— Вас заставили вступить в эту организацию?
— Силой нет. До войны мы тоже были пионерами, когда учились в школе, и не потому, что очень хотели. Кто не вступал в пионерскую организацию, на того смотрели косо. Его считали чужим, если не врагом советского строя. То же самое было и здесь. Спокойнее было вступить в эту организацию.
— И чем вы там занимались?
— Занимались спортом, пели песни, ходили в походы.
— Некоторые из нас даже ездили в Берлин,— вмешалась Нина, стройная блондинка с кукольным лицом и привлекательным бюстом.
— В Берлин? Каким образом?
— Мы ездили туда на молодежный слет. Было очень интересно. Даже Гитлера видели.
— Ас вами занимались, как это называлось у нас — политико-массовой?.
— Вы хотели сказать политико-воспитательной работой?
— Да.
— Не совсем как у нас. Показывали фильм «вохеншау» (еженедельный киножурнал), рассказывали о жизни в Германии, конечно, и о фюрере и его цепях,— ответила Уля,— но мы сами ничего не делали, только слушали.
Мне жалко было этих милых девчат. Ради чего их посадили в тюрьму, отправили в лагерь? Какое они совершили преступление? Они никого не убивали, никого не грабили и никого не агитировали свергнуть советскую власть. Не от хорошей жизни они вступили в эту организацию, а чтобы выжить. Для чего они сейчас в лагере? Для перевоспитания? Их направили на лесоповал плохо одетых, не приспособленных к этим условиям. А им всего 18—20 лет. Что от них останется через год? Большинство из них вскоре пройдут через руки придурков и уркаганов. И неужели они потом больше будут любить советский строй?
Дня через два после этого разговора я увидел Тоню с одним из уголовников по кличке «Серый», которого недавно назначили бригадиром. Он носил традиционные, заправленные в хромовые сапоги гармошкой брюки, и маленькую кепочку на голове. Лицо у него было круглое, глаза маленькие и колючие, нос слегка вздернутый.
Я его знал по амбулаторному приему, куда он приходил, чтобы взять списки освобожденных от работы.
