– Было, приходили ко мне люди. До Спасителей. Их было много, целые народы. И каждый знал, Господь не умеет прощать за землю. Берегли себя, учили детей, помнили, что каждый день жива душа, и каждый день приходят и уходят люди в землю, чтобы утолить голод. Руки их не знали крови. И приносили в жертву всякую мерзость перед лицом моим, и начатки каждого первенца отдавали мне. И был я богат, и богато жили люди, и не было у них врага, и каждый находил себе такое место, где было его сердце и душа. И не болели. Тогда и врачей-то не было. Человеку стыдно болеть, у него же свое пространство. Вампиры льют в землю человека боль, поражая внутренность язвами и железом. Разве не сказки того народа подсказали тебе искать железо?
– Начатки?
– Ну, вот есть у тебя избы – твои они, но кто надоумил тебя? И ты знаешь: я привел, я дал. А если дал, то я уже не нищий Бог, и ты не нищая. Или земля. Ты можешь сказать: «я достала ее у Бабы Яги» – и тогда меня как бы нет, а можешь положить мне десятину, и тогда я Бог, который открыл тебе землю. А когда придет ночной гость с ужасом на лице и положит перед тобой горсть пепла и станет ждать Утренний Свет, можешь подать ему, чтобы знал, что Бог его не оставил – и вот родила себе сына, потому что он будет моим народом, когда увидит Свет. Раньше люди отдавали десятину самому бедному. Каждый боялся, что ближний имеет нужду, потому как нищета его ляжет на чело ближнего. Ради себя. Если человек помог ближнему, не обманывая его, он тоже улучшает свой имидж, заботу о душе видят люди. Строит человек дом – приходили и помогали, потому что вдруг ближнему строится дом, собрали урожай, и раздали излишки – а вдруг у ближнего саранча продукцию поела. Не жадные были, не злые, не праздные. И ученики не бедные были, но не потому, что собирали с народа дань, я кормил их, подсказывая такие идеи, которые обычному человеку не достать. Это и есть хлеба предложения. Но, посвящая себя мне, откуда время взять, чтобы воплотить идею в жизнь? И отдавали, получая взамен часть доходов, а люди приходили к ним за советом и помощью.
– Люди богатыми вряд ли откажутся стать, а народом – сомневаюсь. Даже я не твой народ. Ведь не твой?! – Манька вопросительно взглянула на Дьявола.
Дьявол тяжело вздохнул.
Она и не надеялась на другой ответ, но все равно расстроилась.
– Проклятые умирают быстро, жалкими, как раздавленные прыщи. Мы, как тень: поняли, что нас не хотят – и ушли тихо. И все! – она развела руками. – Если б я знала, кто я, может, не сомневалась бы, когда собиралась повеситься. Конец у меня оказался один. Две недели пожила человеком, а вы с Борзеичем сказали: хватит, пора тебе исполнить волю вампира, иди-ка ты, Маня, в Царствие Небесное. Тогда чем вы отличаетесь от кузнеца господина Упыреева?
