Восхождение на Холм Славы | страница 10
Овчинников шел по обочине шоссе, а город словно бы растаял, внезапно его затянуло пыльной сеткой. Он исчез. В ушах загудел песчаный ураган.
...Здание погранзаставы сотрясалось от мощных ударов песчаной бури. За окном колебалась плотная пелена. Выйти из помещения без защитных очков — немыслимо. Казалось, что жизнь на заставе замерла. Но это впечатление было обманчивым. И хотя в подобную погоду вероятность нарушения сводилась к нулю — нарушитель сразу же заблудился бы в песчаных облаках или сорвался в пропасть. Компас был бесполезным — стрелка моталась беспрестанно. Охрана велась обычным порядком. План охраны границы, как всегда, был составлен с учетом погодных условий, оба фланга охранялись достаточными силами. Исправно работали сигнальные приборы. «Есть, выступить на охрану Государственной границы!» И наряды уходили в песчаный шквал, растворялись в нем. Доклады от них поступали регулярно.
Откинувшись на спинку стула, Андрей прислушивался к гудению разбушевавшейся стихии. Как ни странно, в такую погоду на него находило умиротворенное настроение. Он представлял, как все пространство на многие километры объято пыльным облаком. И этот разгул стихии может продолжаться бесконечно долго, поэтому лучше всего коротать время с хорошей книгой. Его комнатенка была завалена книгами. Начальник заставы майор Нефедов, как-то заглянув к нему, сказал:
— Был в древности поэт Джахид из Басры. Он имел пристрастие к книгам. Во время работы раскладывал вокруг себя гору книг. Однажды они обрушились и убили его. Сделайте стеллажи. Не придавливайте гору книг гантелями и гирями.
Андрей соорудил стеллажи. Комната стала походить на книгохранилище. Конечно же, если Катя согласится жить на погранзаставе, книжки придется передать в общую библиотеку.
Майор Нефедов оказался как раз тем человеком, к которому Андрей с первых же дней пребывания на заставе проникся глубоким уважением. Нефедов стремился сделать свою заставу образцовой, и его мало смущало то обстоятельство, что участок здесь был наитруднейший. Овчинникова поразила эрудиция майора. Нефедов прекрасно разбирался в истории военного искусства, был интересным собеседником. Он самостоятельно изучал язык сопредельной страны, хотя на заставе имелся переводчик. Петру Степановичу Нефедову подкатывало под сорок, он успел послужить на других, дальних, заставах. За ним повсюду следовала Елизавета Петровна, маленькая самоотверженная женщина, мать двоих детей. Когда-то она окончила педагогический институт и много лет спустя, несмотря на кочевую жизнь, оставалась педагогом, читала специальные книги, музицировала на пианино, пела старинные русские песни, увлекалась искусством. Овчинникову нравилось слушать ее рассказы о Родене, Верещагине, Репине, Саврасове, Веронезе, Боттичелли. Сандро Боттичелли на всех своих картинах и фресках рисовал одну и ту же призрачную женщину.