– Мы преследовали их от побережья, – рассказывал сар Фигель, – но потеряли след.
– Ну и как они вообще на нем оказались, на побережье? – тут же поинтересовался Виктор.
– Во время нешуточно разыгравшегося шторма пиратский корабль попросту выбросило на берег в укромной бухточке в дне пути от Гласанта, – невозмутимо пожимал плечами Митрон. – Тем, кто спасся от разгула стихии, не оставалось ничего иного, как отправиться вглубь Ландаргии, чтобы в итоге попасть в Нимберланг.
– Так они именно оттуда?
– Нет, из Гвунама. Но имели нимберлангский патент. Возможно, им бы и удалось, но не смогли преодолеть соблазна, когда на их пути оказался крохотный Селькьяр, где они успели натворить всяких бед.
– И что теперь с ними будет?
– Справедливый суд и виселица, леди Тереза. С пиратами у нас короткий разговор – никакого снисхождения!
Особенно если вспомнить о бургомистре Ландара. Ну да, бесчинствовать на морях, имея патент чужой страны, это одно. Но когда он выдан собственной – это же совсем другое, никакого сравнения.
– Что вы обо всем этом думаете? – поинтересовался я у Игнатиуса, когда мы продолжили путь.
И он отлично меня понял. Не то чтобы я верил в то, в чем пытался убедить Игнатиус, ведь вся моя предыдущая жизнь настаивала – чудес не бывает, но сомнения все же появились.
– Полагаю, обычная случайность, господин сарр Клименсе, – не замедлил с ответом настоятель Дома Истины. – Слишком все сложно. Буря, разбившийся корабль, спасшиеся выбрали именно тот путь, который и пересекся с нашим.
– И все-таки шанс есть?
– И все-таки шанс есть.
– А для чего все затеяно? Так сказать, в глобальном масштабе?
– Нам ли об этом знать? Но глубоко убежден – великие дела не делаются с помпезностью. Я подразумеваю под ней войны, катаклизмы, мор и прочие потрясения.
– Откровенно говоря, не понимаю вас.
– Представьте себе, вы ведете свою паству к только вам известной цели. Во времени вы не ограничены, но только не в средствах.
Единственное, что сейчас понимал, – речь шла о Пятиликом. Но каким образом он может быть ограничен? Если принимать во внимание, что всемогущ.
– Грубый пример, сарр Клименсе. Чем бы вы ни занимались, средства у вас тоже ограничены – той честью или представлением о ней, которые вы имеете. Но иногда возникает ситуация, когда пойти против нее – благо. Не лично для вас, вообще. Вы встанете перед выбором и либо не сможете через себя перешагнуть, либо все-таки сделаете это. Собственной волей, заставят ли люди, обстоятельства, что-то еще… Так вот, у того, о ком мы сейчас говорим, выбора нет никогда, а заставить его невозможно. Он порицает многие вещи и явления. Войны, чрезмерную гордыню, алчность, распутство, жестокость, да вы и сами все их знаете. Но никогда за них не наказывает. Иначе к чему все провозглашенные им идеалы, если сам же он их и нарушает? И еще он говорит, что все люди равны. Хотя бы по той причине, что они – часть его самого и его подобие. И как можно разделять тогда людей на низших и тех, кто стоит выше? А еще, знаете, если бы это пришло не из его уст, оно стоило бы того, чтобы люди придумали сами.
