Я приехал как друг русского народа. Я восхищаюсь его достижениями, в уме я могу симпатизировать его стремлению выстроить новую цивилизацию, однако честность требует записывать свои впечатления без прикрас.
Меня предупреждали, что власти могут попытаться ограничить пределы моих изысканий. Мне рассказывали, что переводчики, предоставленные ВОКСом, в той или иной мере играют роль тайных агентов, которым поручено водить меня предписанными путями. Содействие, которое оказал мне ВОКС, оказалось не слишком ценным. Эта организация была в какой-то мере деморализована не то добровольной, не то вынужденной отставкой своего руководителя [Ольги Каменевой], сестры Льва Троцкого. Между тем Наркоминдел – внешнеполитическое ведомство большевиков – организовал для меня несколько важных встреч. Я побеседовал с исполняющим обязанности министра иностранных дел [Львом] Караханом, с [Самуилом] Каганом, ведающим англо-американскими отношениями, с руководителем Отдела печати и главным цензором [Борисом] Волиным. Мне также выпала честь обсудить экономическое положение Советской России с одним из самых талантливых финансовых экспертов [Виталием] Коробковым, директором государственного банка. Ко мне относились с безупречной предупредительностью. Я действительно слышал подозрительный щелчок каждый раз, когда звонил кому-нибудь по телефону. Гиды не показывали мне убогость и нищету, которыми изобилует Москва. Но ни ВОКС, ни Наркоминдел не пытались чинить мне препоны. Никто не препятствовал моей свободе передвижения.
Я отказался от осмотра роддомов и санаториев выходного дня для трудящихся, практически обязательного для каждого приезжего. Я предпочел спонтанные встречи и экскурсии по воле случая.
Мне никогда не забыть декорации, которыми Россия еще с императорских времен наповал сражала своих гостей. Грозная, но бесполезная пушка, которую один из царей выставил напоказ для того, чтобы произвести впечатление на прусского посла, по-прежнему стоит в Кремле. Фаворит императрицы Екатерины Потемкин некогда устанавливал деревни-декорации вдоль пути ее кортежа, чтобы убедить свою госпожу в процветании ее владений. Такого рода практику поныне именуют «потемкинскими деревнями».
«Боюсь, – честно признался я одному представителю российского правительства, – что мне будут показывать потемкинские деревни».
Он рассмеялся.
«Не слишком ли дорого было бы возводить хоть одну такую деревню для каждого приезжего?»
