– Ну, так как у вас положено? – повторил Тибор. – Сам или слуги?
– Я не знаю, – неуверенно выговорил Ресан. – Об этом не принято говорить. Я никогда не задумывался…
– Жаль. Было интересно… Что ж, на вопрос ты ответил, отвечу и я. Слышал когда-нибудь о долге жизни?
Ресан моргнул.
– Но… но к Темным он не относится! Темные по определению не могут творить добро и спасать жизни. У Рикарда явно была скрытая причина помочь нам. Значит, из этого вырастет новое зло.
– Секунду! – Тибор поднял ладонь, призывая Ресана остановиться. – Где ты взял все эти рассуждения? Не припоминаю подобного в обычных проповедях жрецов Солнечного.
– Я полгода жил в монастыре, – после короткой паузы ответил Ресан.
Тибор задумчиво кивнул.
– Понимаю… Когда-то я рассуждал почти как ты, но потом жизнь разъяснила мою неправоту. Моли богов, чтобы твоя судьба оказалась милосерднее.
Ресан сглотнул. Бросил быстрый взгляд в сторону повозок, где со стряпухами ехал подросток-Темный, и его осенило.
– Он твой сын? Ты поэтому его защищаешь? Но… но ты слишком молод… Тебе не могло быть больше десяти лет, когда этот Темный родился!
Тибор хмыкнул.
– Рикард не мой ребенок. Представления не имею, кто его родители, не интересовался. Но какие бы рассуждения жрецов ты ни приводил, этот Темный действительно спас нас всех. Для меня это достаточная причина, чтобы его защищать.
– В первую очередь он спасал себя, – упрямо пробормотал Ресан.
– Согласен, – кивнул Тибор. – Но самого факта это не отменяет.
Ресан недовольно поджал губы и отвернулся, а потом и вовсе отвел коня в сторону. Больше в этот день с Тибором он не говорил и даже вечером, придя слушать продолжение истории, сел дальше, чем обычно. Если наемник обратил внимание на его поведение, то никак не показал этого.
Вечером Ресан долго не мог заснуть, а когда все же получилось, ему…нет, не ему – ей, Росане, всю ночь снился один и тот же сон. Храм Солнечного, голубоглазый мальчик, очень похожий на Риена, младшего братишку. Мальчик, который в этом сне был ее сыном. И жрецы, гневно указующие на ребенка. Жрецы повторяли ей, что истинная дочь Солнечного должна сама убить своего Темного выродка и тем смыть скверну, а Росана стояла, сжимая в руках отцовский фамильный меч, смотрела на сына и не могла ничего ни сказать, ни сделать… Потом картина перед глазами начала расплываться…
Когда Ресан проснулся, его щеки были мокрыми от слез.
