Казалось, Ресан собственными глазами видел прекрасных женщин нечеловеческой расы, лишившихся своих мужчин и вышедших на охоту на мужчин расы людской. Слышал своими ушами, как царица русалок заключила договор с первым Кашима, правителем Югерского архипелага, пообещав помощь дочерей в обмен на рабов и оружие. С тех пор на каждом корабле Морского братства можно найти дев моря, прекрасных и свирепых, более яростных в битве, чем пираты-мужчины.
Из века в век матери-русалки сочетаются с людьми, и вот дочери их уже совсем похожи на человеческих, только волосы по-прежнему отливают морской зеленью, а на скулах все так же блестят три радужные чешуйки…
– Очень интересная история. – Голос с прицокивающим восточным акцентом разбил картину. – Весьма интересная, тарэс Цинт. Но откуда вы, позвольте спросить, узнали такие подробности о пиратах Кашимы? Не от них ли самих?
Ресан обернулся: у костра стоял хозяин каравана тарэс Тлуш, чье имя юноша наконец запомнил. Тибор вскочил на ноги, почтительно поклонился. Ресан, которого много лет мучили правилами этикета, подивился идеальной глубине поклона.
– От них, тарэс ансун-ла Тлуш? – переспросил молодой наемник.
– Говорят, ты сам из пиратов. Из братства, проклятого богами Кашимы. – Купец говорил спокойно, словно не обвиняя, а беседуя о погоде.
– Я? – Недоумение в голосе Тибора показалось настолько искренним, что Ресан засомневался, действительно ли тот был пиратом. Сомнение осталось, даже когда память услужливо подкинула сцену, произошедшую в таверне в Радоге, где Тибор сам назвал своего нанимателя.
Тибор между тем удивленно и даже растерянно обвел взглядом всех сидевших, вновь посмотрел на купца и слегка пожал плечами.
– Дивными путями ходят слухи. Нет, тарэс ансун-ла Тлуш, я не из пиратов. Напротив, мне пришлось почти два года прослужить в Морской гвардии.
– Вот как? – после паузы сказал купец. – Отчего ушли оттуда?
Тибор обезоруживающе улыбнулся, развел руками.
– Ушел, как только понял, что не видать мне пиратских сокровищ как своих ушей. Молодой был, когда в гвардию поступал, глупый.
– Что ж, – после еще одной паузы проговорил купец, – а под чьим началом вы служили?
– Сотника тара Инганда, – без запинки отозвался Тибор, усмехнулся. – Только мы называли его Одноглазым Вороном. Очень уж его это раздражало.
Купец кивнул.
– Я слышал об Одноглазом Инганде. Он был хорошим человеком.
– Был? – переспросил Тибор, нахмурившись. – Тарэс ансун-ла Тлуш, вы уверены, что мы говорим об одном и том же человеке? Во-первых, никто на моей памяти не называл старого Ворона хорошим человеком. Хорошим мерзавцем – частенько. Во-вторых, когда я в последний раз слышал о нем, он был вполне жив.
