– Верни мою перчатку, – забулькал он замогильным голосом. Видимо, на нём сказалась виселица – дикция была просто ужасна.
Тим изо всех сил попытался сдёрнуть ловушку, но та сидела как влитая, словно пришитая к руке. Он тянул снова и снова, крича с каждой попыткой, но безуспешно.
– Она не снимается! – попытался объяснить Тим. Если бы только у Лефти остались уши…
Подгнившее нечто на питчерской горке – останки чьей-то правой руки – подало синкер[29]. Лефти, составляющий единое целое с битой, как зомби со своей гнилью, отбил его без всякого труда. Мяч полетел прямиком к первой базе – лови на здоровье. Но Тим был слишком занят, воюя с перчаткой, и ничего не замечал. Мяч пролетел у него между ног и укатился в аутфилд.
Толпа сходила с ума, аплодируя своими костлявыми руками – клац-клац, – но ошибка Тима сейчас была меньшей из его проблем. Лефти, пыхтя, зашаркал к первой базе.
– Верни перчатку-у-у-у-у!
Зомби приближался к Тиму, неумолимый, как сама игра. И снова тот попытался объяснить:
– Она не снимается!
Но Лефти не принимал оправданий. Он был слишком твердолобым для этого. Буквально.
Тим бросил первую базу, пока Лефти не добрался до него.
– Верни перчатку-у-у-у-у!
Тим пробежал вторую базу, затем третью и был на пути в дом. Он планировал бежать дальше, к выходу, но тут нарушил первое правило раннера. Он обернулся. Одна крошечная ошибка, и Тим немедленно поплатился. Он споткнулся, упал, выставив руки перед собой, чтобы смягчить падение, и приземлился лицом в грязь. И тут, несмотря на всё случившееся, его охватило непреодолимое желание продолжить игру.
На счастье, в то же мгновение, как Лефти заковылял в дом, шорт-стоп – вернее, то, что от него осталось, – бросил мяч в сторону Тима.
– Верни перчатку-у-у-у-у!
Он выловил мяч из грязи, обернулся, словно собираясь отправить противника в тэг-аут, и закричал в дыру, где когда-то было ухо Лефти:
– Так возьми её!
У Тима получилось? Или Лефти засчитают сейф?[30] Или у него с самого начала не было шансов?
Спор об этом в загробном мире идёт до сих пор. В те времена нельзя было посмотреть повтор. Да и у ампайра за домом больше не было глаз. Но Лефти должен был забрать то, что принадлежало ему: с этим никто не мог поспорить. Толпа живых трупов замерла в почтительном молчании, слушая изысканные звуки, доносившиеся с поля: хруст костей, отделяемых друг от друга, и хлюпанье вырываемых органов. Всё это тянулось до седьмого иннинга. Лефти раздирал Тима на части, пока в доме не осталась лежать только ловушка Лонгана. Голова Тима покатилась к питчерской горке, комментируя игру по пути:
