– Что?! Это ошибка. Я сама ни разу не получала писем от молодого господина.
Почему ее обвиняют? Это бессмысленно. Асэби пыталась придумать убедительные слова, но ей ничего не приходило в голову. Возможно, это показалось Сиратаме подозрительным. Улыбка вдруг исчезла с ее лица, и взгляд стал еще более острым.
– Не ври! Тогда с кем ты обменивалась письмами?!
– Я…
Асэби оборвала возражения на полуслове. Ведь ее партнер по переписке был не из дворца. Она знала, что ее действия нарушают правила дворца Окагу, но не хотела навлечь неприятности на других.
Пока она раздумывала, не зная, что сказать, Сиратама сбросила шкуру невинной овечки и перестала притворяться девочкой из хорошей семьи.
– Осталась только ты. Откажись от своих планов, уезжай из дворца.
– Как вы можете говорить такое? За что?
– Замолчи! Ты должна была уехать еще тогда, когда я попросила тебя в первый раз. Я больше не стану слушать твои отговорки. Вы с твоей матерью просто ужасны! Сама не может стать супругой молодого господина, а кружит ему голову…
Когда Асэби услышала слово «мать», она почувствовала такую боль, будто ей в сердце вцепился когтями орел.
– Почему? Почему мою маму здесь так не любят?
– Хоть сейчас-то не притворяйся!
– Да нет же! Я и правда ничего не знаю. Расскажите мне! Это о том, что мама тоже когда-то была представлена ко двору? Что значит «кружит голову»? Что здесь случилось в прошлом?
– Перестань немедленно! Ненавижу, когда ты делаешь вид, будто никогда не слышала ничего неприличного, будто веришь, что всегда останешься красавицей! Ну же, отвечай! Где письма от молодого господина? Верни мои письма!
Под грозным взором Сиратамы Асэби невольно приложила руку к груди. Сиратама уловила это острым взглядом, сверкнула глазами и протянула свою руку.
– Значит, они еще у тебя! Отдай! – И она потянула Асэби за кисть.
– Нет! Говорю же, их у меня нет!
В потасовке Асэби пыталась защитить письма.
– Ах, упрямица!
– Хватит! Кто-нибудь!
Асэби плакала, но не убирала руку, а Сиратама, похоже, уже потеряла терпение. Оттолкнув Асэби, она вынула из-за пазухи свой кинжал и без колебаний вытащила его из ножен.
– Что ж, если не соглашаешься, у меня есть другой способ.
Асэби, упав от толчка на пол, сглотнула, глядя на холодный блеск лезвия:
– Не надо. Пожалуйста, не надо.
Голос был так слаб – она сама не верила, что это ее голос. Сиратама, ничуть не обращая на это внимания, с побледневшим лицом нависала над Асэби с кинжалом наизготове.
