– Разумеется. Я с рождения никого, кроме молодого господина, не считала за мужчин.
Вокруг поднялся пронзительный визг, посреди которого бесстрастно сидела Масухо-но-сусуки, – похвально, что тут скажешь. Асэби уже раскаивалась, что спросила у нее о молодом господине.
* * *
Ясно, Масухо-но-сусуки любит Его Высочество.
До сих пор Асэби даже не задумывалась, что другие думают о молодом господине, но теперь ей казалось, что сердце кто-то крепко сжал в кулаке. Присмотревшись, она заметила, что Сиратама из Зимнего павильона тоже сидела с каменным лицом. Все придворные дамы, кроме тех, что принадлежали к Осеннему павильону, одинаково засмущались, а Укоги даже осуждающе посмотрела на Асэби, которая завела этот разговор. Сразу после этого банкет закончился, чтобы все могли совершить очищение перед церемонией, и Асэби обрадовалась, когда об этом объявили.
Во дворце Окагу церемонию праздника Танго проводили на открытой площадке, под которую текла вода из водопада Очищения. Она была не такая, как подвесной домик в Летнем павильоне. С этой площадки, застеленной шерстяным ковром, можно было любоваться ирисами, которые посадили на мелководье.
Прикрыв омытое под струями водопада тело накидкой из плотного шелка, Асэби возвращалась в Весенний павильон. По дороге она разглядывала развешанные по столбам и бамбуковым занавесям шары кусудама, набитые травами и украшенные цветами. Кусудамы появились буквально на днях, и от них шел сильный запах ирисов и полыни. Прикрепленные к шарам тесемки пяти цветов [8] весело развевались на ветру, и весь дворец Окагу будто оживился.
Переодеваясь, Асэби выбрала наряд «Молодой клен» [9]. Если на однослойное хитоэ
ярко-алого цвета надеть бледно-зеленое утики [10], то создавалось ощущение, будто тело обернуто в молодые, только что проклюнувшиеся листочки. Можно было не наряжаться так, как для представления ко двору, поэтому вместо венца она воткнула в волосы нежно-розовый цветок пиона и выглядела невинно и свежо.
Асэби поспешила на площадку. Там уже было приготовлено место для молодого господина – в центре, а вокруг, лицом к нему – сиденья и бамбуковые занавеси. Как только Асэби села на указанное место, тут же прибыла Сиратама. Ее черные волосы, как и у Асэби, украшал живой цветок – рододендрон, а с него свисали усыпанные жемчужинами [11] ленты. Ее верхняя накидка светло-голубого цвета – карагину – была расшита белыми нитями, так что одежда выглядела изысканно и создавала ощущение прохлады.
