Так что я целыми днями только плакала и молилась, чтобы все уже кончилось и Аги все уладила, и чтобы бабушка не ругалась со всеми и не хлопала дверью. Дедушка за эти два месяца так похудел и постарел, что его никто не узнавал, и даже на улицу старался не выходить, стыдно ему было, что он до такого дожил, он, который всю жизнь столько работал и ко всем был так добр. Он даже заболел из-за этого Сепешвари. Получил опоясывающий лишай и так мучился, что смотреть на него было больно. Но Аги мы об этом по телефону не сообщили, потому что она еще подхватилась бы и примчалась к дедушке, а значит, некому было бы хлопотать насчет аптеки, хотя дедушка только на нее и надеялся. Я уж думала, если эта история с Сепешвари затянется, то мы все умрем.
И вот однажды вечером – было первое декабря, я это потому запомнила, что у Аги 2 декабря день рожденья, – в общем, витязь Сепешвари получил от витязя Райнаи письмо, и ему пришлось тут же убраться из дедушкиной аптеки. Витязь Райнаи писал, что произошла ошибка, что дедушка – вовсе не ненадежный еврей, никогда не был защитником румын, а наоборот, всегда был добрым венгром. Я тогда подумала, это – потому, что дедушка всю жизнь, пока здесь были румыны, состоял в Венгерской Партии и давал очень много денег этой Венгерской Партии, потому что в Вараде было много таких венгров, которые не могли или не хотели учиться румынскому языку, а значит, не могли работать. Венгерская Партия каждый месяц собирала деньги для таких людей, и дедушка всегда им давал. И вообще дедушка всем дает денег, кто просит. В городе все это знали, и когда витязь Сепешвари завладел аптекой, реформатский епископ, а с ним католический епископ и священник евангелической церкви написали письмо витязю Райнаи о том, каким добрым венгром был дедушка в те времена, когда здесь хозяйничали румыны. В ратушу, к витязю Райнаи, даже пришла делегация венгерских рабочих, просить, чтобы аптеку вернули дедушке. Я думала, поэтому дедушке и отдали аптеку. Но потом я узнала, что дедушке пришлось заплатить витязю Райнаи пять тысяч пенгё. Правда, у дедушки не было пяти тысяч пенгё, и тогда мы продали рояль. Я очень испугалась, когда пришли за роялем. Но дедушка сказал, что рояль сильно расстроен и его увозят к настройщику. Я ничего не могла понять, потому что бабушка играет на рояле очень хорошо, правда, играет она редко, а пока в аптеке сидел витязь, у нее не было настроения. Аги тоже училась играть на рояле, когда была девочкой, но она терпеть не могла всяких упражнений, так что бабушка в конце концов сказала, что не стоит ее учить. Поэтому Аги и меня не заставляет учиться: боится, что я тоже возненавижу все эти гаммы. В общем, первого декабря, в семь часов вечера, Сепешвари, весь красный от злости, удалился из аптеки. Но, уходя, пригрозил дедушке: он, витязь Сепешвари, позаботится, чтобы дедушка не в своей постели умер, а по-другому. Я думала, умереть можно только в своей постели. Но кто-то нам рассказывал, что Марта и ее родители, когда их увезли в Польшу, умерли вовсе не в своей постели: их застрелили немцы. Правда, бабушка Марты об этом не знает, она так с тех пор и чистит на галерее фрак дяди Мюнцера; соседи говорят, она при этом еще и разговаривает с фраком, – конечно, говорит только она. Если бы она знала, что они умерли, она бы, конечно, фрак не чистила. Надеюсь, витязь Сепешвари не думает, что немцы и дедушку застрелят? Но дедушку же не могут увезти в Польшу, потому что он родился в Капошваре, а прадедушка – в Табе, и все это – территория Венгрии. А второго декабря витязь Райнаи уже не был комендантом города, пришла гражданская администрация, которую мы так ждали и которую Аги устроила в Пеште, чтобы нам бесплатно вернули аптеку. Вечером 2-го декабря Аги и дядя Бела приехали из Пешта. Я думала, у нас будет веселый день рожденья, но ничего не вышло, потому что Аги все время выбегала из столовой в детскую, падала на мою постель и громко рыдала, и все повторяла: что эти звери с ним сделали! За каких-то два месяца он стал немощным стариком. Но перед дедушкой Аги старалась не плакать. Правда, он не мог не заметить, что она с трудом сдерживает слезы. Он все время гладил ее по голове и говорил: выздоровею я, дочка, вот увидишь, скоро я приду в себя, мы с тобой повеселимся еще! Как, помнишь, в Италии. Когда Аги была девушкой, они с дедушкой летом часто куда-нибудь ездили. Дедушка любил с ней путешествовать, хотя Аги не любила ложиться спать вовремя, ей хотелось всю ночь танцевать, а по утрам она так далеко заплывала в море, что бедный дедушка все время боялся, что ее загрызет акула. Из-за рояля Аги была просто в отчаянии: она считала, Райнаи знал, что 2-го декабря он уже не будет комендантом, и хотел только деньги у дедушки выманить.
