Для Карцева, который давно воспринял основные идеи новой глобальной тектоники, этот вопрос был, в сущности, риторическим. Конечно, эти базальты, габбро и гипербазиты образовались в океане, в зоне спрединга, а вышележащая толща пестрых натровых вулканитов и осадков — в пределах островной океанической дуги. Конечно, контакт вулканического комплекса с осадочным является не нормальным, стратиграфическим, а разломным, тектоническим. Появление же океанических толщ в тектоническом контакте с типичными прибрежно-континентальными осадками означает, вероятно, что в конце рифея островная дуга пришла в столкновение (коллизию) с континентом. Другими следствиями коллизии явились возникновение крупных масс гранитоидов, вспышка эпиконтинентального вулканизма, а также складчатость и метаморфизм рифейских толщ. Что касается осадочных толщ позднего рифея и венда, то они-то как раз легли в равной мере на все предшествующие серии, причем со стратиграфическим несогласием.
Очевидно, что поданная в таком ракурсе позднепротерозойская история Борисихинской площади требовала коренного изменения геологической легенды и, соответственно, составления карты нового поколения. Одновременно требовалась выработка новых закономерностей размещения полезных ископаемых и новых перспектив поисков.
И вот теперь все эти соображения нужно было изложить Аркадию Алексеевичу, который (как и огромное большинство советских геологов) на двадцатом году опубликования идей тектоники плит и их почти повсеместного распространения по миру все еще пребывал в наивном убеждении, что это лишь одна из альтернатив старой доброй геосинклинальной теории и потому менять шило на мыло особого смысла нет. Для пущей убедительности Карцев выполнил петрохимические пересчеты по вулканитам Запада и убедился, что базальты, габбро и гипербазиты, действительно, ложатся на диаграммах Пирса и Бородина в поле образований срединно-океанических хребтов, а пестрые натровые вулканиты — в поле энсиматических островодужных магматитов. Однако он все оттягивал решительный разговор с начальником… Тут неожиданно ему помог случай.
В конце февраля размеренное существование геологов Борисихинской партии было нарушено: из многолетней алжирской командировки внезапно вернулся бывший начальник партии Станислав Лещинский. Он вошел в комнату, широко распахнув дверь, и встал на пороге: загорелый, седоватый, подтянутый, с чуть насмешливым, но доброжелательным выражением лица.
