— Неужели договорился? — вытаращили глаза корнеты, когда поручик к ним вернулся.
— Так-то да, — чуть улыбнулся Ржевский и чуть нахмурился: — Она княжна, но я не знаю ее фамилии. Если вы узнаете, то я ставлю при случае выпивку.
— Землю рыть будем, но узнаем! — с жаром заверил Сашка.
— Мне скоро надо, до заката.
— Сейчас же пустимся в опросы. Так, Алексей?
— Будем стараться, — кивнул Бекетов. — Ради исторического соблазнения…
И узнали ведь, шустряки.
— Звать ее Мария Шеховская, лет двадцать, отец Владимир Иванович, мать Екатерина Павловна. Здесь три месяца. Причина попадания в монастырь неизвестна. Рапорт закончил, — отчеканил, встав во фрунт, Арцимович.
— Хвалю за службу, — откозырял поручик. — Обязуюсь представить подробный рассказ по возвращении из вылазки. А пока я пошел…
Глава тридцать девятая
Совращение монашки
Томиться за ризницей ему пришлось с полчаса, так что сумерки уже хорошо сгустились и на небе высветились яркие августовские звезды.
Впрочем, тут была скамейка, на которой подуставший за день поручик даже задремал.
— Вы спите? — раздался рядом удивленный нежный голосок.
— Простите, ваше сиятельство, — вскочил на ноги Ржевский. — Здесь такая удобная скамья, а я устал сегодня махать саблей.
— Это вы меня простите, — защебетала девушка. — Но меня задержала сестра — келарь. Так вы отбивали атаки французов? Во главе эскадрона?
— Я — поручик и эскадроном командовать не вправе. Но мне обещали дать ротмистра — после того, как на моем счету будет сто выведенных из строя мусью. Пока я насчитал сорок пять.
— У вас сорок пять побед в боях? Невероятно! Вы подшучиваете надо мной, поручик!
— Шутить над прекрасной девой? Это не в моих правилах! Да я и над обычными девушками не шучу, а тут вы!
— С чего вы взяли, что я прекрасна? Под этой рясой красота скрывается напрочь!
— Но остается завораживающий голос и проникающие в душу глаза — этого достаточно, что-бы сказать: вы прекрасны Мария!
— Вы знаете мое имя? Впрочем, у вас же послание моей матушки. Дайте же его сюда.
— Послание это устное. Я видел вашу матушку десять минут, на дороге, под рукой ни у Екатерины Павловны, ни у меня не было пера, чернил и бумаги, поэтому она просто сказала мне: «Вы, Дмитрий, будете ехать мимо Успенского монастыря? Найдите там мою дочь и скажите ей: вернись домой, милая, твой грех надо забыть, а любовь к родным оставить. Умоляю тебя!».
— Моя матушка так сказала? — недоверчиво спросила послушница. — После того как прокляла меня?
