Но сам он никак не мог справиться с уборкой паруса и, видимо, боялся, что ветер сорвет его оттуда и сбросит в море.
Капитан, стоявший на мостике, заметил тщетные усилия юнги и крикнул:
— Эй, ступай кто-нибудь наверх, помогите Корнелио!
На зов капитана кинулся стремглав Гуффенс. Он ловко вскочил на бугшприт и торопливо стал взбираться к Корнелио.
Встревоженный, я стал внимательно следить за Гуффенсом. Я видел, как Корнелио повернулся, и когда он увидел приближавшегося к нему Гуффенса, из его груди вырвался нечеловеческий крик.
Гуффенс еще не успел долезть до юнги, как тот в отчаянии взобрался на самый край мачты и с прежним криком хотел было броситься с вышки мачты вниз, в бушующее море.
Я видел, как Гуффенс яростно обхватил мачту и протянул руку Корнелио.
Но вдруг произошло нечто совершенно неожиданное.
По канату, соединявшему кливер с брамстеньгой фок-мачты, скользнула внезапно какая-то фигура, которая в один миг села на кливере и протянула в свою очередь руки к Гуффенсу. В тот же миг я услышал неистовые крики.
Капитан бросился с своего мостика на нос судна, куда побежала и вся команда.
V. Поединок с гориллой
Крайний кливер, то опускаемый, то подымаемый ветром, был местом ужасной борьбы Гуффенса с гориллой. Оцепеневший на краю мачты Корнелио был безучастным свидетелем этой борьбы.
Борьба продолжалась несколько секунд. Гуффенсу удалось вынуть из-за пояса нож, который он вонзил в гориллу. Та страшно зарычала и, набросившись еще раз на своего противника, разодрала ему все тело.
Стоявшие на палубе матросы очнулись наконец от охватившего их ужаса, и два матроса, вооружившись кинжалами, быстро полезли на мачту на помощь Гуффенсу.
Скоро горилла, вся израненная, истекшая кровью и тщетно накидываясь на новых врагов, ослабела. После нескольких ударов кинжала горилла скатилась с бугшприта и с резким криком свалилась в море.
Матросы с трудом стащили на палубу полуживого и израненного Гуффенса. Весь дрожа, слез за ними и Корнелио. Но когда он добрался до палубы, силы его оставили, и он упал без чувств.
Раны Гуффенса были ужасны. Все его лицо было изуродовано гориллой, и он тяжело дышал.
Скоро он подозвал капитана и едва слышным голосом сознался, что это он убил ненавистного ему повара незадолго до отплытия, толкнув его в воду в ту минуту, когда тот, нагнувшись, доставал воду.
Гуффенс сказал, что потом он узнал, что эту сцену видел юнга Корнелио. Он хотел было выбросить вслед за поваром и юнгу, но ему помешали. Тогда он взял с Корнелио клятву, под угрозой смерти, никому не говорить о виденном.
