Павианы услыхали и поняли. Старый самец покинул свой пост скорее с поспешностью, чем с достоинством, и прошел через толпу обезьян, расталкивая их направо и налево. Через несколько мгновений все павианы тихо и проворно исчезли.
Для меня и для Тедди все это было непонятной тайной. Сит притаился у входа в пещеру, приложив к плечу приклад своей винтовки, и минут пять мы ждали, притаив дыхание.
При свете луны за скалою, шагах в сорока от нас мелькнула чья-то тень. Это был леопард. Оглядевшись налево и направо, так как он, очевидно, знал о присутствии здесь павианов, леопард осторожно пошел прямо на нас. Но вдруг он остановился и стал подозрительно нюхать воздух. Луна освещала его белую шею и грудь. Если когда-нибудь во мне билась охотничья жилка, то именно в эту минуту. Сит наклонил голову и смотрел. Мы ждали выстрела, но выстрел так и не последовал.
Сита тоже охватил охотничий восторг. Он, видимо, любовался красивым могучим зверем. Любовался как настоящий знаток.
— Неприлично будет со стороны белого охотника, — сказал он наконец, — подманить такого великолепного зверя любовным криком и потом подстрелить его, как шакала. К тому же он нас выручил из беды своим появлением здесь. Мы все трое обязаны ему жизнью.
Он хлопнул в ладоши, и леопард исчез.
Мы вернулись домой еще до света и без всяких дальнейших приключений.
Крик Сита оказался подражанием любовному призыву леопардов. Подражание было настолько удачно, что леопард вдался в обман, прибежал и своим появлением распугал павианов.
Рассказ Томпсона Кросса
I. В сухом водоеме
— Не стреляйте лучше, Томпсон, — сказал Джек Мильн. — Ведь это обезьяны гуннамун, а они считаются священными. Кроме того мне не хотелось бы иметь стычку с этими чучелами, если бы им вздумалось спуститься сюда.
Томпсон нехотя опустил ружье, презрительно улыбнувшись углами губ. Джек Мильн заметил улыбку, и сквозь смуглую кожу его лица, загорелого от солнца, проступила густая краска.
— Так и быть, — сказал Томпсон, — не буду стрелять, если вы боитесь.
— Нисколько не боюсь, — возразил Мильн с невозмутимым видом. — Но дело в том…
В эту минуту Стэн Гиббс прервал их, слегка ахнув от изумления.
— Ах, чорт возьми! — воскликнул он, указывая в сторону обезьян. — Посмотрите, что они делают вон с той маленькой мартышкой. Это, наверное, чужая обезьяна, которая попала к ним случайно.
Все трое стояли в заброшенном водоеме древнего индусского храма. Над их головами сверкало знойное солнце, бросая дрожащие блики на большие глыбы железной руды, окаймлявшие огромный водоем, обрисовывая яркой светотенью длинный ряд ступенек, ведших из водоема к древнему индусскому городу, и проливая потоки света на высокую башню храма, поднимавшуюся перед ними.
