IV. Вой леопарда
Как ни интересны павианы, как ни любопытно наблюдать за ними в течение некоторого времени, но все-таки это удовольствие стало нам в конце концов надоедать. Осада нам наскучила. Сит объявил, что ему пришла в голову «великолепная мысль».
Когда Ситу приходила в голову «великолепная мысль», это всегда оказывалось чем-нибудь выходящим из ряда вон. Поднявшись на ноги, он встал у входа в пещеру и издал ужасный и, по правде сказать, очень противный крик. Начинался этот крик жалобным тихим мяуканьем, потом становился все громче, доходил до самой высокой ноты и оканчивался чем-то похожим на детский плач. Нам с Тедди крик не понравился, но мы сейчас же увидели, что на павианов он произвел еще большее впечатление. Они сразу притихли, посмотрели сначала вверх, на нас, потом кругом. Некоторые из них шмыгнули куда-то, а одноухий самец взобрался поблизости на камень, как бы заняв сторожевой пост.
— Они этого очень не любят, — заметил с удовольствием Сит.
Он опять приложил руки ко рту и издал тот же неприятный крик. Мы прислушались к его зловещим отголоскам. То же делали и обезьяны. Как бы в ответ на него где-то вдали послышался вой шакала. Одноухий павиан произнес «уф, уф» и сошел со своего места. Очевидно, он решил, что мы вступили в соглашение со злейшим врагом павианьего рода. Среди осаждающих началось движение, поднялся шум. Каждый павиан делал «уф, уф», вставал на все четыре конечности и глядел на нас сверкавшими злобными глазами.
Сит снова испустил крик, и после этого несколько павианов вышли из круга, отправившись в сторожевой обход. Главная масса обезьян осталась у скалы, смущенная и присмиревшая.
— Насторожились, — прошептал Сит. — Понимают, что значит этот крик.
С промежутками в течение десяти минут он несколько раз повторил свой странный крик, разносившийся далеко кругом по долинам. Павианам от этого крика делалось все больше и больше не по себе. Многие из них успели куда-то скрыться.
Прошло с час времени. Вдруг, как только замолкло последнее эхо, примчался издалека ответный крик. Он донесся со стороны пересохшего русла, слева, и мы выслушали его с бьющимся сердцем.
Я не могу описать этого крика. Конечно, вам знакомо мяуканье кошки. Так вот, представьте себе такое же мяуканье, только в десять раз громче, в десять раз неприятнее и в десять раз злобнее. От этого крика у нас по спинам пробежали мурашки.
Сит сейчас же послал ответ, но на этот раз как-то нерешительно, словно боясь нарушить полную тишину.
