Даже наши окна смотрели друг на друга, и мы видели, что происходит в комнатах. Закрываться стали только во время переходного возраста.
После драки мы сидели на бетонной плите, на склоне холма. Перед нами простирался небольшой спальный район города. Солнце садилось. Лаура обрабатывала мне бровь.
– Хорошо, зашивать не придется, – успокоила она меня.
– Мгм.
– Ну и задали мы им! – задорно сказала Лаура, промокнув ваткой кровь.
– Ты задала.
– Нет, мы! Ты тоже! Без тебя мы бы не вздрючили их, – она поменяла ватку и, полив ее перекисью, с улыбкой добавила: – Ты же нарвался. Без тебя бы драки не было.
– Эй! – возразил я, подхватив ее настроение. И мягко подтолкнул ее плечом.
Мы посмеялись.
– Если по правде, спасибо, что заступился.
– Мы же друзья, а ты девочка. Я должен был вступиться… Ай! – защипала перекись, и Лаура подула мне на рану.
Мы просто молча улыбнулись, и она продолжила обрабатывать мое ранение.
Не отрывая взгляд от заката, я спокойно добавил:
– Еще я ему в живот ударил.
Так же тихо она проговорила:
– Ударил-ударил.
И вот я очнулся от детских воспоминаний. Переместился обратно на пирс. Как ни странно, мы сидели так же, как и тогда, когда она обрабатывала мне рану. Но это было уже в загородном доме у озера. В разгар конца света. Я продолжал слушать, а она – говорить.
– От недостатка внимания я не страдала. Помнишь, даже тогда, с тремя парнями, когда мы еще подрались из-за этого, – подчеркнула она.
Но как она… Мне иногда кажется, что я мыслю вслух. Но это же не так. Неужели она меня так чувствует? Или я ее…
– Да, помню, – ответил я ей.
– У меня так и не получилось. С кем бы я ни встречалась, это недолго длилось. Я потеряла интерес ко всему. Все время думала о тебе. Но понимала, что этого не вернуть. Мне стало сложно противостоять недоброжелателям. Казалось, что весь мир против меня. И я решила, что, став плохой, смогу легче справляться с этим… Но так только казалось. Потом познакомилась с Гарри, попала в его компанию. И думала, что это моя семья. Стала байкершей. Начала грубить всем. Перестала помогать людям. И даже воровала. Мы уехали в Майами. Он всегда хотел туда. Сказал, что там центр ночной жизни востока страны. Ему нравился образ жизни современных хиппи. Мы жили на берегу океана, но, несмотря на это, мне было очень некомфортно с Гарри. Его необоснованная ревность и постоянные пьянки отталкивали меня все больше и больше. Он держал меня в напряжении. Я боялась за него, когда он уходил в ночь на свои гулянки. Звонила ему, беспокоясь, а он только злился. И во время наших ссор бросал трубку, говоря, что что-нибудь натворит. С кем-нибудь или с собой. А я всю ночь пыталась дозвониться до него. Тревога не покидала меня до самого утра. Он вынуждал меня думать о нем против моей воли. Меня мучал страх, чувство безысходности. За него, за себя, если ему вдруг что-то не угодит.
