Наконец-то она вернулась в мир литературной богемы, который она покинула три года назад, и вот окружающие её писатели — кто со страхом, кто с восхищением, кто от голода, а кто с любовью, — принимали её в свои литературные ряды. Среди её друзей-писателей были Максим Горький, Всеволод Рождественский, Михаил Кузьмин, Лев Никулин, Осип Мандельштам, Борис Пильняк, Исаак Бабель, Вадим Андреев (сын писателя Леонида Андреева), Александр Блок, а также другие известные люди. Художники Лансере, Шухаев, Чехонин и Альтман. Политики Троцкий и Бухарин, адмирал Альтфатер и академик Бехтерев, министр Луначарский и посол Коллонтай. Она присутствовала на заседании у Ленина. О своей влюблённости в неё писал Варлам Шаламов. Поэт Борис Пастернак, впервые встретившись с Рейснер, был поражён её красотой и интеллектом: с этой женщиной — небесным созданием среди свирепой матросни — они в два голоса читали наизусть друг другу стихи Рильке. Он был в неё безответно влюблён, и возлюбленную героя своего романа «Доктора Живаго» назвал в честь её — Ларисой.
А Сергей Есенин предложил ей однажды свою руку и сердце, на что она ответила ему пушкинскими строчками про коня и лань в одной телеге. Это было три года назад, он говорил тогда, что был влюблён в неё и даже звал за себя замуж. Её, утончённую поэтессу, он называл «ланью», а себя — «златогривым жеребёнком», и однажды признался, что глаза её «как удар молнии, раскололи его душу». Лариса рассмеялась: «Есенин, зачем вы врёте? Эх вы!..» — «Вот те крест, не вру!» — задохнулся он. «А я в крест-то как раз и не верю», — ответила будущая героиня революции. Потом, после вечера в Тенишевском, где Лариса бешено хлопала не вполне приличным частушкам его, поэт догонит её на улице и, на волне успеха, бухнет: «Я вас люблю, лапочка! Мы поженимся». Вот тут-то она и хлестнула поэта: «В одну телегу впрячь не можно коня и трепетную лань…»
Всецело любя Николая Степановича Гумилёва, Лариса дала ему такую критическую характеристику в своём автобиографическом романе 1919 года «Рудин»: «Нет в Петербурге хрустального окна, покрытого девственным инеем, которого Гафиз не замутил бы своим дыханием, на всю жизнь оставляя зияющий просвет в пустоту между чистых морозных узоров…»
И тем не менее, узнав однажды, что жена Гумилёва Анна Ахматова сильно голодает, приволокла к ней огромный мешок с продуктами.
Известный советский драматург (а в то время — ещё молодой пулемётчик флотилии Раскольникова) Всеволод Вишневский, будучи на всю жизнь потрясённый красотой Ларисы Рейснер, написал впоследствии пьесу «Оптимистическая трагедия», прославившую его собственное имя и обессмертившую её саму. Пьеса, премьера которой прошла в Камерном театре, долгие годы потом не сходила со сцен России и всего мира.
