Будучи неплохим журналистом, Раскольников прекрасно понимал значение газетного слова и умело этим пользовался. Пленение баржи было возведено им и Троцким в ранг блестящей оперативной операции. Хотя кто-то утверждает, что на деле Фёдор занимался не столько руководством своей флотилией, а сколько совсем другими делами. Мол, будучи верным слугой Троцкого, он сочинял в это время приказ о провозглашении красного террора на Восточном фронте, в котором заявлял: «Каждый по справедливости получает то, что он заслужил своей ролью в революции и контрреволюции».
Что стояло за словами «красный террор» объяснять не надо: это массовые расстрелы пленных и заложников из числа представителей чуждых классов, а также знаменитые жуткие децимации Троцкого и многое другое. Нравится это кому-то или нет, а непосредственное отношение ко всему этому имел и Раскольников. Ведь недаром его жена Лариса с гордостью говорила о тех днях на Волге, что «мы расстреливали красноармейцев, как собак…» Но, может быть, это была только бравада, а подлинную правду о своём участии в войне она воплотила в прозе.
Друг и соратник Фёдора Раскольникова, бесстрашный боец партии, неутомимая Лариса Рейснер прекрасно рассказала об этих краях и той далёкой боевой осени в своих фронтовых очерках-былях. Несколько лет трудной и горячей жизни они были друг с другом рядом. Она прошла с Волжской флотилией весь её боевой путь. Была не только летописцем героических дел, но и активным участником боевых событий на Волге и Каме. Вместе с моряками она делила радость общих побед и горечь утрат. Её пламенные речи агитатора звучали в корабельных кубриках, в солдатских окопах, в крестьянских хатах освобождённых от белогвардейцев деревень. Она ходила в разведку по тылам врага. Несла правду о революции в занятые противником сёла и города. Она была по духу и по сердцу боевым комиссаром. И, может быть, верен рассказ о том, что прообразом женщины-комиссара в «Оптимистической трагедии» Всеволода Вишневского была неустрашимая Лариса Рейснер…
* * *
6-го ноября, в связи с приближением начала ледохода, все корабли были отведены Раскольниковым на зимовку в Нижний Новгород, после чего он доложил Ленину и Реввоенсовету Республики, что Волжская флотилия, очистившая от противника Волгу и Каму, приведена в Нижний Новгород на зимовку. В тот же день его отозвали в Москву.
* * *
Тем временем Балтийский флот, собранный к концу 1918 года в Кронштадте и Петрограде, стремительно деградировал, превращаясь в ржавую груду железа из-за нехватки умелых начальников, команд и угля. Впоследствии Раскольников дал ему свою уничижительную характеристику: «Полгода никаких плаваний и работ не проводилось. К ничтожным остаткам обученных матросов добавились совершенно неопытные в морском деле люди, нанявшиеся служить часто ради того, чтобы куда-то пристроиться».
