Для всякой предосторожности, якобы от нападения со стороны „красных“, т. Раскольников даёт распоряжение, чтоб одна миноноска шла впереди баржи, другая — около неё, а третья — позади, как бы замыкала возможные нападения, но скорей всего, не от красных, а от белых: чёрт их знает, возможно, и догадываются, т. к. документы из белогвардейского начальства никому не были предъявлены. Таким образом, по мере движения вперёд расстояние от Гольян стало увеличиваться, и на душе всего отряда т. Раскольникова становилось веселее и свободнее, зная, что они вырвали более четырёхсот жизней от отъявленного врага…
Не доходя вёрст пять до Сарапула, флотилия останавливается, одна миноноска посылается к городу за отрядом чекистов, которые должны были снять на барже белогвардейский караул человек в 35, снять которых в то время представлялось также штукой не весьма лёгкой: они, сопротивляясь, могли открыть огонь. Но, к счастью, всё обошлось благополучно; белогвардейцы, ничего не подозревая, охотно сдали караул новому, оставив своё оружие в караульном помещении, а сами занялись кто чем. Видя, что белогвардейский караул сам себя обезоружил, команда матросов объявляет их всех арестованными. Таким образом, всё обошлось благополучно, пленники спасены.
Баржу привели из Гольян 17 октября поздно ночью и поставили посреди Камы у Сарапула, чтобы на берег никто не сошёл. Видимо, ночью чекисты работали оперативно, выявляя поведение каждого в заключении, и на следующий день произвели селекцию.
Когда матросы открыли люки, и сказали им: „Вы, товарищи, свободны!“, то и тогда ещё им не верилось. Убедились только тогда, когда матросы сами спустились в баржу, и начали раздавать им одежду, а потом принесли хлеба, кипятку и папирос. Тогда радостям не было конца; все спешили благодарить своих освободителей, и, в первую очередь, т. Раскольникова, высказывали желание идти в ряды Красной армии и защищать Советскую власть от чехословаков и белогвардейцев. Но, видя их изнурённое состояние, им предложено было отдохнуть.
Снабжение продовольствием взял на себя Ревком, и в продолжении полумесяца в столовых можно было видеть вырванных из когтей хищников 418 человек…»
Некоторую дополнительную (и скорее затемняющую, нежели проясняющую) информацию об этом не до конца ясном событии даёт в небольшом нижеследующем тексте А. В. Галанов, который в период описываемых событий находился в должности Военного комиссара города Сарапула, и, следует полагать, в силу своего служебного положения был хорошо осведомлён в деталях, излагаемых им в своих воспоминаниях.
