Дальше он говорить не мог.
Анна Вебер, охваченная пламенным желанием действовать, словно ее действия могли что-то изменить, сделала доктору два укола камфары, чтобы поддержать слабое, с перебоями бьющееся сердце, положила к ногам бутылки с горячей водой, бегом обежала весь город, чтобы найти и привести доктора Клаусса, который ушел совершенно расстроенный, так и не порекомендовав никакого средства, а потом застыла на стуле в ногах у больного. Так она провела всю ночь, в отчаянии глядя на доктора, в то время как Минна спала, тихонько похрапывая, словно мурлыкая, на диване возле печки, утомленная тревогами дня.
То казалось, что он смотрит на Анну и ему приятно ее присутствие, то, что он лежит, о чем-то глубоко задумавшись, устремив горящий, лихорадочный, неподвижный взгляд куда-то в пустоту. Иногда у Анны было такое ощущение, что он ни о чем не думает, ничего не чувствует, что он спит с открытыми глазами или витает где-то между жизнью и смертью. Ей казалось, что только сердце и легкие продолжают свою работу, но все труднее и труднее, преодолевая огромные препятствия.
Утром Анне Вебер нужно было идти в школу. Доктор не был ее родственником, она не могла попросить отпуска из-за тяжелой болезни в семье и поэтому разбудила Минну. Та сделала большие глаза, увидев склоненную над собой голову, и содрогнулась, вспомнив все, что произошло вчера, и представив себе, какой тяжелый день ее ожидает впереди.
В школе, щелкая на счетах, отпуская продукты на день и делая новые заказы, Анна Вебер думала только об одном: застать бы его в живых. Она горячо и убежденно, как в детстве, молилась, а сама взвешивала, считала, отпускала.
Когда она пришла домой, Оскар Зоммер, составивший компанию Минне, поднялся, чтобы уходить. Он нанялся ночным сторожем в большую мастерскую, и ему нужно было немного поспать, прежде чем заступать вечером на пост.
Дыхание доктора стало хриплым, тяжелым; на страшном, осунувшемся лице выделялись огромные глаза, рот был полуоткрыт, губы запеклись. Когда Анна вошла в комнату, ей показалось, что он пристально посмотрел на нее, как бы желая найти в ней успокоение и хоть немного продлить свою жизнь.
В этот момент к нему вернулось сознание.
«Вот она, моя Анна, — думал он, — сидит рядом со мной в мои последние часы, заботится обо мне, как заботилась всю жизнь, делает все, что нужно, уверенно и безошибочно, как она делала всегда, она не отходит от моей кровати, моя заботливая, хорошая, умная и красивая Анна. Меня до сих пор обволакивает ее теплый взгляд, она до сих пор мысленно обнимает меня, до сих пор мысленно прижимает меня к своей груди.
