Теперь у доктора и управляющей каждый день находились дела друг к другу. Разговоры были короткими, торопливыми, деловыми. Изредка Таубер шутил. Анна отвечала шуткой, ум у нее был острый, она мгновенно все схватывала. Вскоре доктор понял, что может посвятить себя медицине, что все остальные дела в клинике делаются помимо него и ему остается только в конце месяца получать деньги и относить их Минне, которая торопливо брала их своими короткопалыми ручками, раскладывала по купюрам и прятала в железную шкатулку, хранившуюся в бельевом шкафу под двумя замками.
После очередной сложной операции у Таубера началась мигрень. Он прилег у себя в кабинете и позвонил. Вместо сестры на звонок вошла Анна Вебер. Своими крупными, быстрыми, ловкими руками она помассировала ему виски и затылок, опустила штору, чтобы ему не мешал свет, поправила под головой подушку, а когда наклонилась, поправляя плед, Тауберу показалось, что ее губы легко и быстро коснулись его руки. Он не шевельнулся, боясь представить то, чего, может, и не было, и продолжал лежать с закрытыми глазами, но сердце у него вдруг как-то странно забилось.
В последующие дни Анна Вебер отводила при встрече глаза. Он следил за каждым ее движением, с нетерпением ждал, когда она войдет к нему в кабинет, подстерегал ее в коридоре. Он недоумевал, как это с самого начала не заметил ее красивого рта с крупными белыми, здоровыми зубами, ее длинных, крепких ног, не обратил внимания на ее глубокий, властный и теплый голос. Он попытался вспомнить свое давнее ощущение, когда положил ей на плечо руку, и сам себя стыдился. Однажды, подняв глаза от очередной истории болезни, он неожиданно увидел перед собой Анну, которая неслышно вошла в кабинет; что-то перевернулось в нем, кровь прихлынула к сердцу, и четкий внутренний голос произнес: «Я ее люблю! Я ее люблю!» Сами эти слова были для него внове. Ни к Мици, ни к Минне он не испытывал ничего подобного, никогда даже мысленно он не произносил таких слов.
Неверными шагами он обогнул письменный стол, подошел к Анне Вебер, которая смотрела на него ясными, сияющими глазами, обнял и приблизил свое лицо к ее лицу, впервые в жизни забыв, что он — доктор Таубер, всеми уважаемый человек, респектабельный и корректный.
* * *
Поначалу в клинике никто ничего не замечал. В том, что Анна Вебер проводит по вечерам час или два в кабинете доктора, ничего необычного не было, так поступал и ее предшественник, Кац: управляющему необходимо согласовывать дела с хозяином.
