Артур не понимал, зачем Портеру так уж было нужно залучить его за свой столик.
— Я вижу, — продолжал тот, — что вы быстро подружились с профессором Конканноном. Человек большого ума. Немного сумасшедший… Вы понимаете, в чем дело: капля ирландской крови, которая зачастую переполняет чащу. Он будет вести у вас два часа в неделю на первом курсе. Оригинальный взгляд на новейшую историю, не слишком правильный в политическом плане, но интересный в той мере, в какой он побуждает к спорам. Самый лучший номер его программы выстроен вокруг Нюрнбергского процесса над нацистским руководством. Он рассказывает о процессе, усаживая на скамью подсудимых Сталина, Молотова и Берию, которые поначалу сторонятся немцев, а потом сводят с ними дружбу. Берия и Гиммлер со смехом спорят о том, кто больше истребил цыган, евреев и христиан в концлагерях; Риббентроп с Молотовым, как старые знакомые, подписавшие шутовские договоры, распивают шампанское, которым немец когда-то торговал; Сталин с Герингом рассказывают друг другу про свои любовные похождения. Он наверняка покажет вам этот номер, который теперь хорошо обкатан, сопровожден анализом обвинительной речи, детальным разбором защиты и законности приговоров. Однажды, втайне от Конканнона, я велел записать эту сумасшедшую лекцию. Президент от нее в восторге. Он прокручивал ее уже три раза. При этом Конканнон внушает некоторое беспокойство руководству университета. Молодые американцы, едва ли знающие, кто такой Гитлер, теряются от столь вольной трактовки истории. Это было настолько далеко от них в пространстве, да уже и во времени! Десять лет! Но вы, представитель старой больной Европы, вы не соскучитесь. Я буду называть вас Артуром, хорошо? Я так хорошо изучил ваше досье, что чувствую себя немного вашим другом.
Помимо исполнения своих обязанностей в Вашингтоне, Алан Портер был президентом фонда, который предоставлял трехлетние стипендии иностранным студентам. К его великому удивлению, Франция выставила лишь Артура Моргана, тогда как другие европейские страны предлагали множество кандидатов. Единственная кандидатура от страны, где в парламенте было столько коммунистов, выглядела подозрительно. Не подсылают ли к ним пропагандиста, возможно, даже шпиона, состоящего на службе у КГБ под маской интеллигента, удрученного несправедливостью, царящей в капиталистическом мире? Расследование, проведенное посольством в Париже, успокоило его на этот счет.
