Столетие «одного из самых скорбных событий во всей истории России» (оценка И. А. Бунина) отметить беспрецедентно широко и торжественно по всей стране предложил Сталину Андрей Жданов, и тот поддержал его. Таким образом, именно в феврале 1937 года состоялся этот несколько «инфернальный» официальный праздник гибели поэта. Думаю, потому, что задумывалось утверждение СССР в мировом общественном мнении как правопреемника классического наследия русской культуры, то есть фактически утверждалось «благородство» происхождения культуры социалистической. И, в общем, это ведь было замечательно, так как планировался и осуществился выход в свет первых томов академического полного собрания сочинений А. С. Пушкина, а его сочинения разошлись огромными тиражами (свыше 12 миллионов), но главное – это выводило из тупика и открывало для государства горизонты культурного строительства.
Что касается немногих прямых кровных наследников Пушкина, не выехавших в эмиграцию, то в 1935 году известный пушкинист М. А. Цявловский составил список прямых потомков А. С. Пушкина и представил его «юбилейному комитету» Академии наук СССР. Трое внуков от старшего сына Пушкина (Анна, Григорий, Мария) и один правнук (Григорий Григорьевич Пушкин), как и моя бабушка, были приглашены в Колонный зал и в Святогорье (переименованное в Пушкиногорье) на торжества, где получили возможность возложить венок на могилу поэта от его потомков. В Киеве разыскали двух младших бабушкиных сестер и пригласили на торжественный вечер. А нашей Марине, студентке Киевского мединститута, поступившей туда с превеликим трудом и только с трехлетним рабочим стажем, даже выдали 100 рублей (на пальто). Наверняка эти «ласки» советской администрации многим казались незаслуженными, уж очень типичным для того времени был обрыв связи с предыдущей жизнью.
Конечно, необыкновенный размах кампании, поднятый в прессе, школах, вузах, библиотеках и других культурных учреждениях, не мог остаться незамеченным. Лозунг «Пушкин – наше все» был провозглашен Андреем Бубновым, тогдашним наркомом просвещения, в главной речи на торжественном собрании в Академии наук СССР (через полгода он был арестован, потом расстрелян). Известно, что Иван Алексеевич Бунин, самый крупный и авторитетный писатель русской эмиграции, уже будучи в статусе нобелевского лауреата, был яростным противником использования имени Пушкина советской администрацией: он считал его признание большевиками кощунственным и лицемерным. Но власть сделала наконец в стране долгожданный разворот к
