И вот здесь попробую воспроизвести едва ли не самое яркое воспоминание из собственной истории души, поскольку фактически до сих пор не до конца верю, что это была я, а не какая-то другая девица. Я сижу за роялем вместе с очень аккуратной и хорошенькой Витой, которая старше меня на три года. Это дочка тети Тони Воскобойниковой, лучшей подруги тети Иры, и бабушка учит ее началам игры на фортепиано. Вита ходит к нам каждый день и прилежно подолгу упражняется, так как пока у них нет инструмента. Она очень старается и уже играет свою басовую партию в четыре руки гораздо лучше меня, не доучившей и только осваивающей ноты. Бабушка громко считает, притоптывая ногой, приучая нас к ансамблю: «И раз, и два, и три…» Время от времени она делает перерывы, чтобы сказать страшным голосом: «Ли-и-ида, какой ужас, фа-диез, фа-диез!» Или очень строго, чтоб я правильно отрывала кисть от клавиатуры: «Руку в крышку, в крышку!» Или эмоционально, с досадой: «Ах, Лида, опять забыла подложить палец!» Наконец доходим до конца музыкальной фразы. «Стоп! Как тебе не стыдно, Ли-и-да! Смотри, какая молодец Виточка!» Бабушка делает хлопок в ладоши: «Начинаем снова! И раз, и два… Да не оттуда! Опять ты, Лида, забыла, что это тональность соль мажор?» Снова услышав фальшивую ноту, бабушка принимает ее просто за личное оскорбление, и ее контральтовый голос сразу после меццо форте бросается в высокое фортиссимо: «Скверная девчонка! Посмотри на Виточку, она, бедная, замучилась, а какие способности! Боже, какие способности! Ты не смотри на Лиду, я слушаю тебя, Виточка, играй с чувством!» Бабушка не замечает, что у меня от волнения дрожат губы и пальцы, заплетаясь, совсем не могут поспевать за ее ритмом и вообще что мне еще рано играть в ансамбле. И упрямо продолжает мое мучение уже выученной партией Виты. В ушах у меня нарастает крещендо: «Виточка-Виточка-Виточка…» Я терплю, терплю, терплю и вдруг, не узнавая себя, делаю то, что давно уже у меня крутится в мозгу: хватаю из стоящей возле пюпитра вазочки в кулак какие-то старые монетки, зажмуриваюсь и… с силой запускаю горсть металла в ни в чем не повинную Виту!.. Что было дальше – полный провал памяти, как будто ее кто-то заблокировал, но хорошо помню это единожды (!) испытанное в моей жизни очень странное чувство злобного наслаждения, спровоцированного бабушкиной методикой. Кстати, через много-много лет я таки спросила у Виты при нашей встрече об этом эпизоде, но она, к сожалению, только расхохоталась и сказала, что не помнит «ничегошеньки». Мне тогда было то ли шесть, то ли семь лет.
