Воспоминание о том инциденте всплыло сейчас в сознании Ханны. Она видела, что летит навстречу неизбежному столкновению, но не представляла, как спастись. Очевидно, предложенный выход из ситуации был неприемлемым. Или даже кощунственным. Глаза Бэнкрофта сузились до крохотных щелочек и налились кровью, напоминая цветом лесной пожар, который грозил сжечь дотла дома неразумных поросят.
– Что-нибудь выдумать? – мягко повторил главный редактор.
Ханна похолодела: она еще ни разу не слышала, чтобы грубый начальник говорил таким тоном.
– Что-нибудь выдумать?!
Грейс открыла рот, чтобы вмешаться, но один разъяренный взгляд Бэнкрофта заставил ее замолчать.
– Я имела в виду… – беспомощно пролепетала Ханна. – Мы же и так печатаем…
– Что? Всякую ерунду и бред сумасшедшего? Значит, можно сэкономить время и просто выдумать еще одну бессмысленную статейку? – совсем тихо прошипел Бэнкрофт, выпрямляясь во весь рост и нависая над новой помощницей, сверля ее взглядом. Спустя несколько очень длинных и неприятных минут стало ясно, что все ждут ответа, и она осторожно кивнула. Собеседник указал в сторону окна. – Что написано на дверной табличке? – спросил он нейтральным тоном, который казался почти безобидным, как кажется безобидным проплывающее по реке бревно, пока оно не приблизится и не откроет немигающие крокодильи глаза.
– Там написано «Странные времена», – тихо ответила Ханна.
– Так и есть, – кивнул Бэнкрофт. – А ниже?
– А ниже добавлено: «Это больше не церковь. Идите доставать Бога в другое место».
– Вот именно! Поэтому… Подожди, что? Там нет такого. Надпись гласит: «Новости со всего света».
– Вообще-то ты сам поменял табличку, – вклинилась в беседу Грейс. – После того как один милый набожный мужчина явился к нам, постучал в дверь и спросил… – она осеклась, заметив выражение лица начальника. – Просто напоминаю.
– Ну, надпись должна гласить: «Новости со всего света». Мы выпускаем новости, а не придумываем их, иначе это были бы больше не новости, а обман.
– Но…
– Молчание – единственное золото, которое женщины не умеют ценить. Послушай меня, – прервал ее Бэнкрофт и наклонился над одним из столов, едва при этом не упав, но выпрямился, держа в руке газету (тот же выпуск, который Ханна читала накануне), и озвучил заголовок: – «Вулверхэмптон наводнили летающие тарелки». Полная брехня, не так ли?
Девушка ничего не ответила, понимая, что ей в беседе отвели роль слушателя.
– Итак, это ахинея. Белиберда. Околесица. Галиматья. Бред. Кто поверит в подобную бессмыслицу? Что же, я тебе скажу… – Бэнкрофт ткнул пальцем в первый абзац и провозгласил: – Миссис Стейт, сорок два года, родом из Блэкенхолла, вот кто! Видишь ли, мы не утверждаем, что опубликованная статья содержит правду, а только призываем посмотреть, во что верит эта сумасшедшая женщина, и приводим ее доводы. Добавляем свидетельства других людей и рисунки летательных аппаратов по описаниям. А еще добавляем интервью с ее мужем, который заявляет, что упомянутый летательный аппарат его похищал, всесторонне обследовал гениталии, а затем высадил возле тотализатора, оставив – я не шучу – наводку, кто победит на скачках в этот день. – Бэнкрофт отбросил газету в сторону и продолжил: – Мы публикуем странные и необычные новости со всего света. Как ты назовешь тот факт, что муж с женой из Вулверхэмптона верят: пришельцы, эти высокоразвитые существа, способные путешествовать в космосе, невероятным образом заинтересовались не просто такой дырой, как занюханный городок на задворках мира, но и сосиской некоего идиота по имени Клайв? Знаешь, как это назвал бы я? Необъяснимым. Вера этой пары странная, но она имеет место. И мы пишем об этом. Мы не заявляем, что новость – непреложная истина, мы заявляем, что новость – существующая история. Возможно, для тебя это неважно, но именно такую маленькую деталь я считаю профессиональной журналистикой.
