— Вернулись, родненькие!
***
Рокоссовский тогда еще не знал, что именно в дни неудержимого нашего наступления на белорусской земле, перепуганный сообщениями с фронта, любимец Гитлера, верный и покорный его слуга, всегда высокомерный, с дурацким моноклем в глазу фельдмаршал Кейтель (потом по решению Международного военного трибунала его повесят) дрожащим голосом спросил у фельдмаршала Рундштедта:
— Что же нам делать?
Рундштедт, бравый немецкий вояка, на истеричный вопрос ответил с прусской солдатской прямотой:
— Что вам делать? Кончать войну — вот что вам надо делать, идиоты!
«Идиоты» — это относилось и к Кейтелю, и к германскому генеральному штабу, и, конечно, в первую очередь — к Адольфу Гитлеру.
Справедливо.
Но было тогда еще только лето сорок четвертого года. Оно сменило незабываемую весну — весну светлых горизонтов, победных дорог на запад...
«ДАЙТЕ МНЕ В СОБСТВЕННОСТЬ МЕСТО ДЛЯ ГРОБА!..»
Вальтеру Моделю шел уже пятьдесят четвертый год, но он был бодр, энергичен, подвижен, его натренированный ум работал быстро и четко. Он обладал ценным для военного чувствам предвидения в оперативные планы разрабатывал точно и основательно. Он умел аргументированно отстаивать свои предложения и был, пожалуй, единственным высокопоставленным генералом в немецкой армии, который, правда, в достаточно эластичной форме, но все же позволял себе не всегда безоговорочно соглашаться с Гитлером. Недавно фюрер пожаловал «своему солдату» высокое звание «генерал-фельдмаршал».
...Модель проснулся, по своему обыкновению, рано, сделал утреннюю гимнастику, тщательно побрился, выпил чашечку крепкого кофе с коньяком. Было уже совсем светло, но маленький белорусский городок еще спал. Впрочем, и днем на его улицах видны только германские военнослужащие. Местные жители или бежали, или попрятались.
— Дикари! — брезгливо уронил Модель, глядя в окно. Против здания штаба стояли зачехленные бронемашины. Брезент на них потемнел от ночной росы. Часовые — тоже в потемневших накидках — ежились на утреннем ветру.
«Вот скоро и осень. Шестая военная...» От этой мысли, от унылой картины мертвого города на душе стало неуютно.
Вчера вечером, когда закончилась обычная процедура «сдал — принял», они поужинали вместе с генерал-фельдмаршалом Эрнстом Бушем, теперь уже экс-командующим группой армий «Центр».
Невеселый был ужин. На правах старого друга Эрнст перешел на «ты».
— Трудно тебе здесь придется, — признался он откровенно. После паузы добавил, горько усмехаясь: — Впрочем, где нам теперь легко?..
