Работы на «откупных» домах идут с перебоями, с заминками, с вынужденными «перекурами». То песку нет, то гвоздей, то досок для подмостей, то каменщики наделали браку.
С завистью, с тоской смотрел Карпов через забор на гигантские остовы цехов завода. Там настоящая стройка! Там техника, которую он изучал, знал, любил, к использованию которой себя много лет готовил. Вечерами он ходил в город. Ходил, смотрел, вздыхал. На поселке дела идут заведенным порядком помимо него, и он, кажется, не волен что-нибудь изменить.
И все-таки никогда Владимир Карпов не жил по принципу: стерпится — слюбится. Попал в тяжелое положение — ищи выход. Но кто поможет?.. Все равно — ищи, действуй!
«А пойду-ка я в партком», — решил Карпов.
Много ли в жизни — пятьдесят лет?
Федор Иванович Мироненко думал, что не так уж и много. Он не хотел поддаваться годам. Ходил подчеркнуто прямо, волосы тщательно зачесывал на лысину, брился каждое утро. Нет никакого права потакать своим слабостям. Полежи разок-другой на диване с газетой, и этот диван возьмет тебя в плен. Забудь однажды вычистить ботинки, смахнуть пыль с пиджака, — и вещи перестанут тебе подчиняться.
Еще хуже: вот эти длинные бумаги просмотрю завтра, журнал прочитаю послезавтра, комсомольского секретаря вызову в понедельник… Дудки!
И все-таки временами душу сковывала тяжелая внутренняя усталость. Вчера к дочери опять приходили два Вовки-спортсмена. Оба имеют разряды по футболу, по пинг-понгу и еще по чему-то. Оба высокие, стройные, оба вылетевшие со второго курса института. Исключили, правда, одного, шатена, философствующего скептика, а второй, блондин, ушел, дескать, из солидарности. И дочь им улыбается, особенно, должно быть, шатену.
Занятый невеселыми мыслями, Мироненко, проходя коридором стройуправления, заметил Карпова, хотел миновать его. Не понравилась ему кислая мина на лице молодого специалиста: «И этот, поди, с жалобой явился». Довольно ему жалобщиков. Сегодня утро начисто пропало: жена расписывала мужа-фронтовика, видного бетонщика. И пьет, и бьет, и дома не ночует…
Спохватившись, Мироненко резко обернулся, громко позвал:
— Инженер! Что ж вы прячетесь от меня? Здравствуйте.
Так-то вот… Хотел увернуться от неприятности, сделать себе скидку. Поменьше скидок, если тебе пятьдесят. Секретарю парткома непременно надо знать, почему тоска гнезда свила в глазах инженера Карпова.
— Да, я к вам, если позволите.
— Позволю. Ступайте первым, не робейте.
