Он отбросил полотенце и развернул белую футболку. «Just do… nothing»>3 – гласила чёрная надпись. Расэк невесело усмехнулся. За последние пару лет он привык носить земные футболки, поначалу поддался моде, а потом втянулся в игру с самим собой – выбирал забавные надписи, идеально подходящие ситуации. Однако сегодня решил действовать наугад и, отправившись в душ, вытащил из сумки первую попавшуюся одежду. И надо же, надпись пришлась как нельзя кстати. Его обвиняли в терроризме, вчера, после поездки в лифте, он ещё битый час отвечал на вопросы Лушгрула, рассказывал про Торнора и про операцию мамы. Затем следователь перепоручил его другому полицейском, а тот уже привёз в отель и передал Ашаакшу. Мало того, что к нему приставили надзирателя, так ещё и повесили следящее устройство – несмываемую наклейку на запястье в виде чёрного ромба. Что в такой ситуации остаётся делать? Ничего, как и советовала футболка. Но Расэк не собирался сдаваться, в конце концов, он детектив, хоть и бывший, а потому предпочитал пораскинуть мозгами и придумать, как снять с себя подозрения.
В коридоре дожидался Ашаакш, делал вид, что прогуливается по пустынному холлу. Хотя, наверняка, просто караулил подопечного. Увидев Расэка, донтокчанин широко улыбнулся:
– Чистый телом и душой живёт в гармонии с собой!
«Ещё один дурацкий стишок», – с тоской подумал Расэк, он уже привык к тому, что гид питает к рифмам слабость.
При их первой встрече Ашаакш с воодушевлением заявил: «Здравствуй, мой розовокожий друг! Позволь скрасить твой досуг!» Расэк тогда подумал, что это просто дань вежливости, и все гиды вместо приветствия выдают нечто подобное. Однако «другом-досугом» дело не ограничилось. По дороге в номер Ашаакш рассуждал, что «неведомое устройство вызывает беспокойство», а показывая отведенную Расэку комнату, объяснил: «это кровать, на ней положено спать».
Рифмы сыпались одна за другой, а потому очередное: «Предлагаю не грустить, а пойти перекусить!» – вызвало лишь раздражение.
– Вы удивительно хорошо владеете общим, – буркнул Расэк, направляясь в свою комнату.
Сам он едва бы сумел с ходу придумывать стишки даже на ирбужском, не говоря уж о том, чтобы рифмовать на общем.
– Мне приятно, что вы заметили!
Как и прочие донтокчане, Ашаакш едва доходил Расэку до груди, а потому шаги его были раза в два короче. Кроме того, гиду мешало серое платье до колен, из-под которого выглядывали синие шаровары, приходилось быстро перебирать ногами, чтобы не отставать. Расэк же намеренно ускорялся. Он не имел ничего против конкретно этого донтокчанина, его злил сам факт наличия няньки.
