Мэтью своими длинными тощими ручищами сдавил Джейн так, что она непроизвольно охнула. Но вместо того, чтобы рассердиться за смятое платье или непозволительное поведение, она вдруг лучезарно улыбнулась и потрепала рыжую вихрастую макушку.
— Мне тоже с тобой хорошо, Мэт. Вот только пообещай, что больше не будешь рисковать своим здоровьем.
— Обещаю! — тут же согласно откликнулся подросток, сжал Джейн ещё раз и бросился поднимать жестяную табличку.
Джейн неожиданно нахмурилась, словно почувствовав мой взгляд на себе, но прежде, чем оглянулась, я успел шагнуть в тень ближайшего дерева и свести полы плаща.
Ещё несколько секунд леди Оллроу, хотя теперь вне сомнения уже Лэнгфорд, хмурила лоб и покусывала нижнюю губу, всматриваясь в спешащих прохожих. Потом зябко повела плечами, мотнула головой и скрылась за дверью галереи.
Как в тумане я двинулся в сторону рыбацкого квартала, покачиваясь, словно пьяный матрос. Пожалуй, именно сейчас меня вообще ничего не отличало от большинства прохожих прибрежной зоны Лорнака. Здания перед глазами сменялись друг за дружкой, аккуратно подстриженные газоны и высаженные кустарники вдоль аллеи перешли в шумную Монетную улицу, которая сменилась площадью, затем снова улицей, уже без зелени, зато более широкой. В нос ударил запах выхлопных газов от самоходных повозок, смешанный с конским навозом и свежей выпечкой из ближайших кафетериев. А я всё шел и шёл, машинально переставляя ноги.
Джейн и Мэтью, очевидно, счастливы без меня. Это было видно по глазам, по жестам, по коротким фразам. Не то, чтобы я хотел, чтобы это было не так, но, тем не менее, увиденная сцена стала ударом под дых. Мне показалось, что от моей души оторвали ещё один маленький кусочек, хотя отрывать уже больше было нечего. Пожив сама в приютском доме, Дженни каким-то образом смогла подобрать ключик к сердцу Мэтью, что он перестал «выкать», дистанцироваться, говорить «леди» и «господин» и нагло дерзить. Видимо, я всё же делал что-то не так.
Вернул меня обратно в реальность злой мужской окрик, подвывание женщины и детский испуганный плач. Маленькая белокурая девочка лет трёх замерла прямо посередине дороги, зажмурившись от страха. Тяжело гружёная повозка, запряжённая двумя взмыленными лошадьми, разогналась до немыслимой скорости и неслась прямо на малышку. Нетрезвый возничий с красными щеками и шальными глазами бил хлыстом по крупам животных, прикрикивая «Но! Пошли! Пошли, что плетётесь, словно сельские клячи!» Прохожие поспешно прижимались к стенам зданий, убираясь с пути безумного возницы, кто-то даже плюнул на свою внешность и забрался в сточную канаву, а встречные повозки и автомёбиусы заранее заворачивали в ближайшие подворотни и переулки. Разумеется, маленького ребёнка за мощными телами лошадей возница даже не видел.
