— Тебе лучше почти ничего с собой не брать, — заговорила она снова. — Начнем с нуля, как настоящие эмигранты. Ты ведь хочешь, чтобы мы с тобой стали эмигрантами?
Жизнь до сих пор тебя не очень-то баловала. Мне кажется, ты уедешь без особых сожалений.
— Не в этом дело, — нетерпеливо возразил я.
— Погоди! Я все предусмотрела. Чемоданы свои отправь в Нант, мы заберем их дорогой — я собираюсь купить машину, подержанную, чтобы доехать сюда и потом обратно в Париж. Можно было бы обойтись и без нее, но у меня много картин, и я совсем не хочу их испортить.
Против воли я внимательно слушал ее, и меня так и подмывало со всей жестокостью бросить ей в лицо: «Ты бредишь и несешь несусветную чушь!» Но я только пожал плечами.
— А этот господин, — начал я, — я имею в виду директора галереи — он не мог бы сам за ними приехать?
— Нет! Мне бы совсем не хотелось, чтобы он видел мои ранние картины.
— Ну так найми машину!
— Может, ты и прав. В любом случае какая-то машина у нас будет. Я посмотрела график приливов. В следующее воскресенье отлив будет в девять вечера. Это самое подходящее для нас время. Мы уедем тайно — это совсем не в моем стиле, но мне кажется, что тебе будет спокойнее проехать по Бовуару ночью. Так ведь?
— Я буду ждать тебя у ворот своего дома с дорожной сумкой на обочине, как положено путешествующему автостопом, — горько сказал я.
— Ничего подобного! Я надеюсь, ты будешь настолько любезен, что приедешь заранее и поможешь мне погрузить багаж в машину. Ведь я буду одна. И к тому же мне кажется, что будет лучше, если мы уедем прямо отсюда вдвоем. Это будет хорошее предзнаменование. Ты же знаешь, как я суеверна.
Каждой фразой Мириам все крепче опутывала меня, словно сетями. Мне бы следовало отбиваться, всеми силами рвать невидимую паутину. Но нет! Я колебался. Терял понапрасну время. Подбирал контрдоводы, как будто логикой можно выиграть дуэль! Но я был вынужден признать, что план Мириам почти безупречен. Единственным моим решительным возражением, которое сейчас я и не хотел обнародовать, была Элиана! Но Мириам видела меня насквозь.
— Скажи мне, что все-таки происходит с твоей женой?
— Ничего, — ответил я вставая. — Ты требуешь от меня слишком многого!
— Франсуа, прошу тебя, выслушай меня внимательно… Отступать уже поздно. Будь ты врачом, я бы поняла, что ты должен остаться при ней. Но ведь не ты ее лечишь. И не твое присутствие! Она же не одна! У вас есть служанка. У нее есть деньги. Так в чем же дело? Когда ты будешь далеко, у нее, я уверена, все наладится. И нисколько не сомневаюсь, что она скоро выздоровеет.
