— Ждать! — повторила Мириам. — Ждать! Но знаешь, время ведь не развязывает узлов… Скорее наоборот!
Какие двусмысленные фразы. Она говорила о гепарде, но я был уверен: и о Элиане тоже; Ньетэ и Элиана для нее, как и для меня, были одной проблемой, одним случаем, одной задачей.
— Мы все решим, когда я вернусь, — сказал я. — Сейчас уже поздно. Боюсь, как бы не начался прилив.
Мне недостало сил поцеловать ее. С трудом я взял ее на прощанье за руку. Только в машине ко мне вернулось самообладание. Я хочу сказать, что только захлопнув дверцу почувствовал себя под защитой маленькой металлической раковины. Под защитой чего? Просто под защитой, и все. Мир вокруг меня был благожелателен и почти что сердечно расположен ко мне. Гуа я едва-едва пересек, море поспевало за мной по пятам. Я, что называется, испытывал судьбу. И однажды мог поплатиться. Я пообещал себе быть впредь осторожнее, ведь я должен был теперь защищать Элиану. О защите я и раздумывал целый вечер. Мне хотелось уехать и поселиться где-нибудь в Оверни, но прошло бы немало времени, прежде чем я отыскал бы городок, нуждающийся в ветеринаре. Так что проект мой был химерой. И никаких средств, чтобы защититься от вражды, я пока не видел. За ужином я предложил Элиане приглашать себе в помощь днем матушку Капитан. Элиана ответила, что она прекрасно себя чувствует, что нечего бросать деньги на ветер, что старуха неопрятна и бестолкова. Я не стал настаивать. Да и на чем я мог настаивать? До сих пор в разговорах с Элианой я не совершил ни единого промаха, зачем же мне возбуждать ее подозрения, убеждая в необходимости прислуги? Через два месяца, когда летний сезон доставит мне многочисленную клиентуру, у меня будет серьезное основание проводить первую половину дня дома. Но средства защитить Элиану нужны мне были немедленно, а я не мог придумать ничего толкового и чувствовал себя жалким и бессильным. После ужина я отправился к себе в кабинет, закурил трубку и принялся методично изучать книги, к которым поклялся не притрагиваться. На этот раз я внутренне не восставал, не ужасался и был готов принять самые необычайные откровения. Разве не видел я собственными глазами то, что описывали путешественники? Когда они описывают, как выглядит человек, дух которого витает где-то в другом месте, разве не совпадало их описание с описанием Ронги? А раз так, то почему я не должен им верить и в других случаях, когда, например, они рассказывают, что посвященный может использовать на расстоянии яды каких-нибудь растений или фармацевтики? Кем я был, как не невеждой, полным рационалистических предрассудков, по сравнению с этими этнографами, врачами, профессорами? К тому же и они поначалу восставали против очевидного. Как я, они отрицали факты. Но что толку отрицать то, что подтверждается опытом? В некоторых случаях воздействие на расстоянии вполне возможно. Существует оно в самых различных формах. Иногда без материализации воздействующего лица — невидимо. Свидетели приводят множество примеров. Могу привести и я: колодец. Часто воздействующее лицо появляется. Пример: люк. Но чаще всего воздействие на расстоянии весьма утонченно, почти незаметно. Жертва хиреет непонятно почему, и спасти ее невозможно до тех пор, пока не обессилишь наводящего порчу. При этом приводилось присловье Суто, который говорил: «Пришить кожу покойника живому». И рассказчик поясняет, что нужно найти и наказать колдуна, «прошить ему кожу», как он прошивает кожу жертвы. По существу, мое чтение не подало никакого совета, только укрепило опасения. К счастью, у Мириам не было ни одной из тех трав и растений, которые авторы называют опасными. Но она могла достать их через Виаля! Я чуть было не сел за стол за письмо доктору. Время от времени я испытывал искушение поговорить с ним откровенно. Разве он не сказал мне: «Я ставлю эксперимент»? Думаю, этот загадочный человек отлично понял бы мои страхи. Но как ему признаться, что я стал любовником Мириам? Я так и видел его улыбку. Нет, Виаль ничем не мог мне помочь…
