Я закрыл ей рот ладонью. Она поцеловала ее.
— Как дальше жить? — спросил я. — Разве я смогу теперь оставить тебя одну?
Я уже видел, как этот колодец разверзается у меня под ногами. Ослизлые камни, ледяная вода — все эти подробности подобно ножам вонзались в мою плоть. Я поднялся, охваченный яростью, что проистекала от переизбытка страха.
— Я велю заделать его, и немедленно! — вскричал я. — А потом доктор тебя обследует. Если понадобится, съездим на консультацию в Нант. Я хочу знать точный диагноз. В этом недомогании есть что-то противоестественное.
— Прошу тебя, Франсуа!
Я спустился в сад. Земля возле колодца была утоптана. Теперь я присел на край колодца и увидел на камнях глубокие царапины. Нетрудно было себе представить, что тут разыгралось. А я… Я наклонился и увидел далеко-далеко внизу голубой лоскут неба и маленький черный шар своей головы. Зависнув вот так над пустотой, я бы неминуемо опрокинулся вниз, если бы силы вдруг оставили меня. Я попробовал, как бы это могло быть, и тотчас с колотящимся сердцем уцепился за сруб.
Был какой-то злой рок в том, что Элиана оказалась здесь как раз в преддверии обморока. Тем более что обычно она почти никогда не подходила к колодцу. Летом поливкой занимаюсь я, а когда у меня слишком много работы, к нам два раза в неделю во второй половине дня приходит садовник из Бовуара». Отворилась калитка. Приехал доктор Малле. Я бросился ему навстречу, поделиться своими опасениями. Малле лет под сорок, он невысокий, крепкий, коренастый. Особой утонченностью не отличается, зато многоопытен и осторожен. Я бывал у него не часто — вечно времени не хватает, да и близости особой между нами нет. Но его суждениям я доверяю.
— Вы излишне драматизируете ситуацию, — сказал он. — Такое может случиться с кем угодно и где угодно. Конечно, здоровье у вашей супруги крепкое, но это ничего не значит. У меня самого однажды случился за рулем кратковременный сердечный обморок, и я здорово расшибся. Тогда я обратился к своему патрону в Нанте. Он обследовал меня вдоль и поперек, но так, черт возьми, и не сподобился объяснить, почему у меня на две-три секунды отказало сердце. И я подобно вашей жене тоже почувствовал, что ничего не могу с собой поделать. Я умирал. Умирал в буквальном смысле слова. Ощущение и в самом деле не из приятных. Кстати, она случаем не беременна?
Он уже направлялся к лестнице. И сам себе возразил:
— Нет. Думаю, что нет. После такой ледяной ванны у нее были бы совсем другие симптомы… Мы еще посмотрим, но особенно расстраиваться не из-за чего, поверьте!
