Но все же худшим испытанием была медитация. Два с половиной часа полной, абсолютной неподвижности.
— Прижми язык к небу. Почувствуй, как вытягивается позвоночник. Ощути пространство между позвонками, — бесцветный голос Вольфа усыплял, погружал в транс.
Спохватившись, что его опасно повело вправо, Лука выровнялся. Пятнадцать минут прошли в молчании. По левой голени поползли щекотные мурашки — еще минута, и нога онемеет. Зачесалась правая бровь. Лука, стараясь не создавать колебаний воздуха, поерзал. Выгнул бровь, как будто услышал что-то небывалое. Зуд только усилился.
— Не дергайся, — велел Вольф.
— Спина уже задеревенела. И нога затекла, — буркнул Лука.
— Сядь ровно. Дыши.
Лука поморщился, чувствуя, как все тело стало свинцовым, неповоротливым. Напрасная трата времени. За эти два с лишним часа он вполне мог бы вызубрить три главы по истории или хотя бы вздремнуть, чтобы голова была ясной. Чтобы не сойти с ума от скуки, он пересчитал языком зубы. Потом в обратном порядке. Попробовал перенести вес тела на другую точку, борясь с непреодолимым желанием встать, встряхнуться, размять окаменевшие мышцы. Приоткрыл один глаз и увидел, что Вольф в упор смотрит на него.
— Время еще не истекло.
В отличие от Луки, Вольф, казалось, мог сидеть неподвижно сутками напролет. Хотя, будучи по натуре деятельным, советник мессера не терпел, когда время тратят впустую, и негодовал даже по поводу минутного опоздания. Но во время медитации он превращался в неподвижную статую, как будто был способен покинуть собственное тело и странствовать по миру.
В носу засвербело. Лука громко чихнул.
— Начнем отсчет заново, — с ледяным спокойствием объявил Вольф.
— Вы говорили, что в связке хаупта и хоста нередко развит навык телепатии. Советник Юнг — ни тот, ни другой. Он даже не Вагнер. Как же ему удается так легко читать ваши или мои мысли? — спросил Лука, чтобы еще хоть чуть-чуть потянуть время.
— Он истинный Вагнер по крови и по духу, хоть и носит другую фамилию. Его дар — генетически заложенная особенность, которой ни я, ни ты, увы, не обладаем.
— Мне не нравится, что кто-то может влезть в мою голову.
— Если бы ты прилагал чуть больше рвения и усидчивости, то освоил бы приемы, которые позволяют оградить сознание от постороннего вмешательства.
— Как, например?
— Есть специальные техники. Но это, скажем так, продвинутый уровень.
— А пока никак? Иногда мне кажется, что советник Юнг прикасается к моему мозгу тонкими прохладными щупами. Премерзкое ощущение.
