— Отпустите в рейс, — попросил капитан. — Напишите в карточке «годен».
— Вы не годны, и я уже об этом написал.
— Я вам обещаю, что со мной ничего не случится. И не может ничего случиться. Я не хочу, чтобы со мной что-нибудь случилось.
— Все, — сказал доктор и подумал: «Я понял вашу тактику, уважаемый капитан. Если вы — коса, то я постараюсь быть камнем, хотя с вами очень трудно разговаривать; и мне вас жалко». — «Для начала неплохо, — подумал Семенов. — Противник начинает волноваться, и в конце концов он сдастся. А ты себя держи в руках. Хладнокровно осаждай, и он выбросит белый флаг».
…Кроме тети Лизы и Марса у него имелись две фотографии. Они висели рядом на стене в деревянных рамках. Жена и сын, когда фотографировались, глядели в объектив, и в каком бы месте комнаты старик ни оказывался, глаза близких поворачивались к нему. Их уже не было. Они в разное время умерли от болезней; а он прожил семьдесят лет и ни разу серьезно не болел, только был ранен в сопках Линахамари, где командовал ротой морских пехотинцев, был ранен осколками ручной гранаты под лопатку, выжил и опять воевал, а после войны, как положено, водил ледоколы и грузовые пароходы в арктических морях. Жена снималась в платье с белым воротником, и как будто ее кто-то смешил, но она старалась не рассмеяться, а сын был в кителе торгового флота и серьезный, он плавал вторым помощником капитана, и ему хотелось сфотографироваться получше. «Это жена и сын, — сказал Семенов, и Марс, дремавший на его коленях, дернул ушами. — Мне плохо без них, — сказал капитан. — Мне было бы не грустно. И мы друг друга любили; конечно, бывало, что ссорились, сам понимаешь, но любили друг друга, Тебе, Марс, наплевать, где твои жена и котята. А мне грустно, потому что я человек. У меня есть фотографии и ты, но мне этого мало. Фотографии молчат, а ты тоже не умеешь разговаривать, хотя и теплый. Правда, есть еще тетя Лиза. Она покупает мне печеночный паштет, лечит от простуды и приходит поболтать».
— Ну что, медицина тебя отпустила? — сказала тетя Лиза, заглянув к нему.
— Скоро отпустит, — сказал Семенов.
— По-моему, не отпустит. Ни к чему тебя отпускать.
— Нынче доктор сказал, что причины нет не отпускать. Им еще надо что-то проверить. Потом отпустят.
Тетя Лиза засмеялась и сказала:
— Ты сочиняешь как малый ребенок. Мне-то зачем зубы заговариваешь?
— Не заговариваю, — ответил капитан серьезно. — Правда, они меня еще не отпускают, но отпустят. Ей-богу, отпустят!
