И это лицо Бойс где-то уже видел — совсем недавно. Пугающе знакомое лицо. Оно никак не было связано с забытыми воспоминаниями. Он знал это лицо.
— Как тебя зовут, незнакомец? — повелительно спросил сир Гиллеам.
Бойс осознал, что внезапно покраснел. Ему не понравился этот человек. И это была не просто поверхностная неприязнь, а самая настоящая вражда. Он увидел это на лице крестоносца и ощутил сам.
— Меня зовут Уильям Бойс, — коротко ответил он.
Чернобровая женщина в зеленой одежде, сидевшая рядом с сиром Гиллеамом, подалась вперед. Она смотрела то на лицо рыцаря, то на лицо Бойса.
— Секунду, сир Гиллеам, — тихо сказала она. — Не могу понять — мне только кажется, мессиры, или между ними действительно есть какое-то сходство?
Остальные зашевелились в своих креслах и тоже начали переводить взгляд с одного лица на другое. Но Бойс все понял, еще пока женщина говорила. Он понял, — и это стало вспышкой, чуть не лишившей его чувств, — почему голос и лицо сира Гиллеама были такими знакомыми. Это было невозможно... и могло случиться только в кошмарном сне, в котором и находился Бойс.
Сир Гиллеам был им самим, только чуть старше и гораздо высокомернее. Но голос и лицо были его собственными!
Гиллеам продолжал пристально смотреть на Бойса. Потом он встал и свирепо взглянул ему в глаза. Оказалось, что и рост у них одинаковый. Голубые глаза, нахмурившись, глядели в голубые глаза. Одинаковые губы сердито сжались.
— Даже ваши имена, сир Гиллеам! — воскликнула женщина в зеленом. — Его зовут так же, как и вас, только по-английски, Уильям дю Бойс...
— Точно, я Гиллеам дю Бойс, — проворчал рыцарь, все еще пристально смотря в глаза незнакомца. — Но если тут есть сходство, то я его не признаю!
Молодой паж, стоящий на коленях на краю возвышения, полировал большой нормандский щит. Годфри наклонился и взял его.
— Взгляните, сир Гиллеам, — сказал он.
Тот долго смотрел на свое отражение в стальном щите. Он перевел взгляд на Бойса, затем обратно, лицо его залилось яростью и чем-то похожим на ужас.
Внезапно он ударил по щиту. Раздался гулкий звон.
— Колдовство! — заревел Гиллеам от гнева, заглушив грохот. — Именем Копья, этот человек колдун! Схватить его!
Годфри схватил Бойса за руку своей большой ладонью. Сам Бойс, слишком ошеломленный, чтобы думать ясно, с бешеной яростью вырвался из хватки. От гнева он позабыл старофранцузский язык и смог завопить только на английском.
— Отпустите меня, глупцы! Я не колдун! Я... — Голос Бойса утонул в криках, поднявшихся на возвышении, когда остальные бросились к нему, чтобы схватить. Две женщины завопили, и борзые, отдыхающие у камина, вскочили с пола с возбужденным лаем. На секунду на возвышении воцарился хаос.
