Поведение продавца игрушек могло показаться непоследовательным, но, тем не менее, определенная логика в нем была. Комиссару Мегрэ стали понятны некоторые абзацы из ученого труда по психиатрии. Хотя автор трактата и облекал свои мысли в замысловатые фразы, речь в конечном счете шла о человеческой судьбе.
— Когда он вошел в кухню, вы уже были там…
Дженни вздрогнула. Ах, как ей хотелось, чтобы Мегрэ замолчал.
— Отвар был уже налит в чашки?
Комиссар знал, что дело обстояло именно так, но хотел услышать ответ.
— Вы не видели, как он сыпал порошок?
— Я от него отвернулась. Открыв ящик, он достал нож. Я поняла это по звону металла…
— И вы подумали, что он не посмеет насыпать яд в чашку?
Мегрэ вспомнил нож с темной деревянной ручкой возле приемника, на котором лежал каталог.
Не выдержав тяжелого взгляда Мегрэ, Дженни наконец пролепетала:
— Мне было жаль…
Комиссар едва сдержался, чтобы не проронить: «Во всяком случае, не сестру!»
— Я была уверена, что его отправят в лечебницу, — продолжала Дженни, — что Жизель взяла верх… Тогда…
— И тогда, взяв пузырек с фосфидом цинка, вы высыпали немалую толику в чашку вашей сестры. У вас даже хватило присутствия духа обтереть его.
— В руке у меня была влажная салфетка.
— Вы убедились, что чашка, предназначенная вашей сестре, находится там, где нужно.
— Умоляю вас, господин комиссар!.. Если бы вы знали, какую ночь я провела…
— Вы все слышали?
Как могла она не слышать, что произошло?
— Но вы не спустились вниз?
— Я очень испугалась.
Вспомнив события минувшей ночи, Дженни задрожала всем телом. Мегрэ снова открыл секретер, на этот раз для нее.
— Выпейте.
Она повиновалась, но тут же поперхнулась, едва не выплюнув обжигающий горло коньяк.
Комиссар угадал, что Дженни готова упасть на пол, заткнув уши, лишь бы ничего больше не слышать.
— Если бы ваш зять вам все рассказал…
Не зная, что ей еще сообщат, Дженни сжалась в комок. Вспомнив откровения Ксавье Мартона в этом же кабинете накануне, комиссар продолжал:
— Он вовсе не собирался применять яд, чтобы расправиться с женой или отомстить. Он хотел воспользоваться револьвером…
И ведь Мартону почти удалось осуществить задуманное! Разве не правы психиатры, которые говорят о железной логике некоторых душевнобольных?
Возясь с ножами, Ксавье всыпал порошок в свою собственную чашку так быстро, что свояченица, стоявшая к нему спиной, могла подумать, что в последний момент он от своего намерения отказался. Доза, которую он отмерил, была достаточной для того лишь, чтобы вызвать недомогание, но не смерть, и послужить поводом для последующих действий. Не зря же он целыми месяцами пропадал в публичных библиотеках и штудировал труды по медицине и химии.
