И действительно, через насколько минут немного запыхавшийся Жанвье докладывал:
— На лаке, которым покрыт поднос, есть выпуклость.
— Спасибо. Больше ничего?
— В кармане у Мартона обнаружен смятый клочок бумаги, в котором находился фосфид цинка.
— Я знаю.
Комиссар не знал, что бумага окажется в кармане мертвеца, но в том, что ее найдут где-нибудь в комнате, был уверен.
Комиссар повесил трубку.
— Когда вы увидели, что муж отправился на кухню, вы догадались, чем он там займется, не правда ли? Потому-то и чашки переставили.
— Я переставляла их всякий раз, когда была такая возможность.
— Случалось, и он переставлял?
— Совершенно верно. Но вчера он этого сделать не смог, поскольку я глаз с подноса не спускала.
Дома у них на бульваре Ришар-Ленуар тоже был поднос, правда, не деревянный, а серебряный, это был свадебный подарок. И у Мегрэ, и у его жены чашки одинаковые, лишь на чашке комиссара едва заметная трещинка. Однако они никогда их не путали. Когда госпожа Мегрэ ставила поднос на столик рядом с креслом мужа, тот был уверен, что под рукой у него его собственная чашка. Комиссар снова встал из-за стола. Жизель Мартон проводила его спокойным взглядом.
— Зайдите на минуту, Люка. Отыщите любой свободный кабинет и проводите ее туда. Оставайтесь там до тех пор, пока не позову. По пути велите привести сюда свояченицу.
Не сказав ни слова, госпожа Мартон пошла следом за инспектором. Оставшись один, Мегрэ открыл шкафчик, достал бутылку коньяка, которую держал там не столько для себя, сколько для клиентов, и плеснул в чайный стакан.
Когда в дверь постучали, Мегрэ, едва успев обтереть губы, закрыл шкаф.
— Войдите!
В комнату привели Дженни. Бледное распухшее лицо, красные пятна на щеках, заплаканные глаза.
— Садитесь!
Стул, на который она села, еще сохранял тепло тела ее сестры. Дженни оглянулась. От того, что она оказалась наедине с комиссаром, ей было не по себе.
Мегрэ продолжал расхаживать взад и вперед, не зная, как приступить к делу. Наконец, остановившись перед молодой женщиной, он произнес:
— Кого из адвокатов вы себе возьмете?
Дженни вскинула к нему расширенные увлажненные глаза. Не в силах произнести ни слова, она лишь шевелила губами.
— Мне хотелось бы допросить вас в присутствии адвоката, чтобы у вас не создалось впечатления, что я вас ловлю на слове.
Вся в слезах, Дженни пробормотала:
— Я не знаю ни одного адвоката.
Достав из книжного шкафа справочник, он протянул его молодой женщине.
— Выберите сами.
