— Думаю, да. На деньги старухи они вдвоем открыли модный салон.
— Полагаете, они состоят в связи?
— Я это знаю.
— Вы за ними следили?
— Я так же любопытен, как и любой другой.
— Но почему вы сами не потребовали развода?
Собеседник комиссара ничего не ответил. Похоже, что разговор зашел в тупик.
— Такая обстановка сложилась еще до приезда вашей свояченицы?
— Возможно, но тогда я еще был слеп.
— Судя по вашим словам, что именно происходит, вы поняли лишь после того, как у вас в доме на авеню Шатийон поселилась свояченица? И что же вы поняли?
— Понял, что существуют женщины и иного рода. Такие, о каких я всегда мечтал.
— Вы ее любите?
— Да.
— Она ваша любовница?
— Нет.
— Однако вы иногда встречаетесь с ней втайне от жены?
— Вам и это известно?
— Мне известен ресторанчик под названием «Приют нормандцев».
— Вы правы. Дженни часто обедает там вместе со мной. Что касается жены, то та в обществе Швоба обедает в более фешенебельных заведениях. Ведь она нам теперь не ровня, сами понимаете.
Мартон то и дело прибавлял это слово, будто опасаясь, что Мегрэ не следит за его мыслью.
— Понимаете?
— Ваша свояченица тоже любит вас?
— Думаю, привыкает.
— Привыкает, и только?
— Она очень любила мужа. Это была настоящая супружеская чета. Они жили в штате Нью-Джерси, недалеко от Нью-Йорка, в очаровательном коттедже. После того как в результате несчастного случая Эдгар погиб, Дженни решила покончить с собой. Однажды вечером включила газ, но ее случайно спасли. Не зная, куда ей деваться, она отправилась в Европу, так мы ее и приютили. Она все еще была в трауре. Да и теперь носит только черное. Жизель подтрунивает над ней, советует бывать на людях, рассеяться, чтобы все забыть. Я, наоборот, исподволь пытаюсь возродить в ней любовь к жизни…
— И вам это удалось?
Мартон покраснел словно юноша.
— Думаю, что да. Вам теперь понятно, почему она не стала моей любовницей? Я ее люблю и уважаю. И мне не хотелось бы ради удовлетворения эгоистического чувства…
Интересно, вносит ли все это в стенограмму Лапуэнт? Если протокол попадет в руки начальству, комиссара на смех поднимут.
— Известно ли Дженни о том, что жена ваша намерена погубить вас?
— Я ей об этом не говорил.
— Знает ли она о ваших распрях?
— Она живет у нас. Хочу заметить, что мы с женой никогда не ссоримся. На первый взгляд у нас все как у людей. Жизель слишком умна, чтобы напрашиваться на скандалы. К тому же она не захочет потерять десять миллионов, которые дали бы ей возможность стать таким же равноправным партнером, как и этот Швоб, который называет себя Гаррисом.
