— Прошу вас.
— Вы любили ее?
— Думал, что любил.
— Объясните, что вы этим хотите сказать?
— До встречи с ней я жил один, не позволяя себе никаких развлечений. Много работал, вы знаете. Чтобы выбраться из болота и достичь настоящего своего положения, потребовалось положить много сил.
— Вы никогда не вступали в близкие отношения с женщинами до того, как встретили будущую жену?
— Очень редко. Вы догадываетесь, какого рода были эти женщины. Я испытывал больше стыда, чем удовольствия. Затем, когда встретил Жизель, я вообразил, что это и есть идеал женщины. Тот идеал я и любил. Слово «чета» звучало для меня как чудесная музыка. Я мечтал об этом. Мы должны были стать супружеской четой. Мне предстояло стать частью этой четы. Я больше не останусь одиноким у себя в квартире и в жизни, думал я. Потом дети появятся…
— Вы бездетны?
— Жизель не хотела иметь детей.
— Она вам сообщила об этом?
— Нет. Но, если бы даже она и сообщила, я все равно бы на ней женился и был бы рад, что у нас подучилась чета…
— Она вас любила?
— Я так думал.
— И однажды убедились, что ошибаетесь?
— Да.
— Когда же?
Мартон ответил не сразу. Казалось, он задумался, как поступить, чтобы не пойти против совести, и Мегрэ не стал упорствовать.
— Полагаю, — промолвил наконец Мартон, — вы начали расследование? Раз уж вы послали агента в универмаг, чтобы следить за мной, то, верно, направили своих людей и на авеню Шатийон.
— Совершенно справедливо.
— В таком случае отвечу вам откровенно. Это произошло два года назад.
— Иначе говоря, когда у вас в доме поселилась свояченица, вы поняли, что жена вас не любит и никогда не любила?
— Да.
— Можете объяснить, почему?
— Ответить на этот вопрос нетрудно. Прежде чем познакомиться со свояченицой, жившей прежде с мужем в Америке, я не всегда был счастлив в семейной жизни, хотя и внушал себе, что в той мере, в какой это возможно, я счастлив. Вы меня понимаете? Иными словами, я полагал, что разочарование мое неизбежно. Полагал, что все мужья находятся в таком же положении, что и я. Короче говоря, что Жизель обыкновенная женщина, следовательно, ее недостатки свойственны и всем остальным женщинам.
Мартон с трудом подыскивал слова, делая упор на некоторые из них.
— Как, по-видимому, и все, я мечтал о какой-то особенной любви, о союзе, слиянии душ, называйте это как угодно, но спустя несколько лет или месяцев заключил, что ее не существует.
— Выходит, любви нет.
— Во всяком случае, любви такого рода.
— А в чем вы упрекаете жену?
