Нет. Текст был иной.
«…исходя из ложных или мнимых предпосылок, больной приходит к ряду четких, подчас тонких и остроумных выводов…»
В трактате говорилось что-то вроде этого относительно преследования, но здесь отмечалось: «преследуемый отталкивается от реальных фактов, делая на их основании на первый взгляд логичные заключения…»
Фосфид цинка — факт реальный. А разве в союзе Гарриса и Жизель Мартон, вернее, Мориса Швоба и Жизель Мартон нет известной двусмысленности, которая могла оказать воздействие на Ксавье Мартона? Если присмотреться повнимательнее, более всего смущает то, что приведенный в трактате диагноз в одинаковой степени относится и к госпоже Мартон. Она столь же умна. И на основании изложенных ею фактов делает столь же логичные выводы.
Вот напасть-то!
Мегрэ поискал резинку, чтобы стереть написанные им на папке слова; набив трубку, подошел к окну и увидел убегающие вдаль пунктиры фонарей.
Когда спустя полчаса в дверь постучался Лапуэнт, комиссар добросовестно заполнял листы анкеты. Вместе с пришедшим с улицы юношей в кабинет словно бы ворвался свежий ветер. Лицо молодого детектива порозовело от холода, он тер руки, чтобы согреть их.
— Я сделал, что велели, шеф…
— Он ничего не заподозрил?
— По-моему, он меня не заметил.
— Рассказывай.
— Сначала я поднялся в отдел игрушек, купил самую дешевую. Автомобиль, даже не заводной… — Инспектор достал из кармана канареечного цвета машину. — Сто десять франков. По вашему описанию Мартона я узнал сразу, однако обслуживала меня женщина. В ожидании обеденного перерыва я отправился на улицу Сент-Онорэ, но в магазин не вошел. Он недалеко от Вандомской площади. Небольшая витрина, в ней выставлен лишь домашний халат, черное шелковое комбине да пара шитых золотом атласных туфелек без задничков. На стекле три слова: «Гаррис, продажа белья». Внутри магазин больше похож на модный салон, чем на лавку.
— Видел ее?
— Да. Сейчас снова отправлюсь туда. Мне надо было съездить в универмаг. Вернувшись, я встал недалеко от служебного входа. Словно школьники с уроков, продавцы хлынули толпой, направляясь в ближайшие ресторанчики и кафе. Вышел и Мартон, спешивший больше остальных, и торопливо пошагал по Луврской улице. Огляделся вокруг, раза два или три обернулся, но на меня не обратил внимания. В этот час на улицах мною транспорта, а улицы запружены народом… Он свернул налево, на улицу Кокийяр, и, пройдя метров сто, вошел в небольшой ресторан под названием «Приют нормандцев», выведенным желтыми буквами по коричневому фасаду. Слева от двери меню, отпечатанное типографским способом.
