— Такие периоды редко бывают продолжительными. Откровенно говоря, чересчур уж близко к сердцу вы принимаете всю эту историю, комиссар. На вашем месте я бы не стал в это дело ввязываться. Хочу еще раз подчеркнуть, что при настоящих обстоятельствах мы не вправе, да и не в состоянии вмешиваться в эту историю. Тысячи мужей и жен в чем-то подозревают друг друга, я в этом убежден…
— Но никто из них раньше не обращался ко мне за помощью.
— Они действительно обратились к вам за помощью?
Пришлось сознаться, что нет. Ни с какой конкретной просьбой Мартон не обращался. Госпожа Мартон тоже. Сестра ее, Дженни, тем более.
— Простите, что не удерживаю вас. Но меня ждут пять или шесть посетителей, а в одиннадцать встреча с министром…
— Извините, что побеспокоил вас.
Мегрэ остался недоволен собой. У него впечатление было, что он недостаточно убедительно отстаивал свои доводы. Напрасно он просидел вчера весь вечер с этим трактатом по психиатрии. Он направился к двери. В последний момент прокурор окликнул комиссара. На сей раз голос чиновника звучал так, словно он произносил одну из своих знаменитых обвинительных речей.
— Разумеется, прикрывать вас я не намерен и вообще запрещаю заниматься данным делом до тех пор, пока не возникнут какие-то новые обстоятельства.
— Хорошо, господин прокурор, — проговорил Мегрэ, понурясь, и, выйдя в коридор, проворчал: —…новые обстоятельства, новые обстоятельства… Кто же станет этим новым обстоятельством, иначе говоря, жертвой? Он или она?
Мегрэ так сильно хлопнул дверью, что в ней едва не вылетели стекла.
Глава 4
РЕСТОРАНЧИК НА УЛИЦЕ КОКИЙЯР
Не в первый и, уж конечно, не в последний раз Мегрэ уходил из прокуратуры с гневным чувством. Его стычки с некоторыми чиновниками прокурорского надзора, особенно с судебным следователем Комелио, за двадцать лет превратившимся едва ли не в личного врага комиссара, стали притчей во языцех на набережной Орфевр.
Когда же гнев остывал, то существующий между прокуратурой и уголовной полицией антагонизм Мегрэ воспринимал не столь драматично. Ведь и те и другие честно выполняют свой долг, и через их руки проходят те же лица — злоумышленники, преступники, подозреваемые и свидетели.
Разные точки зрения на одни и те же проблемы — вот что разделяло оба этих мира, что вызывало скрытую вражду. Уж не объяснялась ли эта разница во взглядах социальными причинами? Ведь представители прокурорского надзора — прокуроры, помощники прокурора, судебные следователи — были, как правило, выходцами из слоев средней, а то и крупной буржуазии. Получив чисто теоретическую, без знания жизни, подготовку, они если и имели контакты с лицами, которых должны были подвергнуть наказанию от имени общества, то главным образом в стенах своих кабинетов.
