Визитом своим Мегрэ мало чего добился: до этого-то он додумался и сам.
— Судя по вашим словам, он был хладнокровен, говорил спокойно, без видимого, во всяком случае, без излишнего волнения. Но и это обстоятельство может быть обращено как против него, так и в его пользу наряду с тем фактом, что ваш посетитель отдал этот химикат на анализ и проштудировал все работы, посвященные данному соединению. А он не заявлял, что жена его теряет рассудок?
— Кажется, нет. Всех подробностей я не помню. По правде говоря, сначала я слушал его краешком уха. В кабинете было очень жарко. Меня вконец разморило…
— Если он подозревает, что жена его помешанная, то это еще одно доказательство. Но вполне возможно, что именно его жена…
Встав с кресла, Мегрэ принялся расхаживать по кабинету.
— Зря я в это дело ввязался! — проворчал он себе под нос, но так, чтобы доктор его услышал. — Однако, — прибавил он тотчас, — вижу, что заняться этим делом все-таки придется.
— Не исключено, что все это лишь игра его воображения, порошок он купил сам.
— Химикат продается свободно? — поинтересовался комиссар.
— Нет. Но магазин, где он работает, мог приобрести этот ядохимикат, скажем, для уничтожения крыс.
— Допустим, что это так и что Мартона можно отнести к одной из перечисленных вами категорий. Он опасен?
— В любой момент может стать опасен.
— А если допустить, что его действительно пытаются…
Неожиданно Мегрэ скривил лицо и, посмотрев на доктора, буркнул: «Вот же дерьмо!»
— Прошу прощения, — улыбнулся он. — К вам это не относится. Все было тихо, спокойно. Словом, мертвый сезон. И вот приходит этот болтун, сует мне регистрационную карточку и, рассевшись в моем кабинете, взваливает на меня груз ответственности.
— Но вы ни за что не отвечаете.
— Официально нет. И все же, если завтра или на следующей неделе один из них, муж или жена, переступит закон, уверен, произойдет это по моей вине…
— К сожалению, Мегрэ, ничем больше помочь вам я не сумею. Может, связаться со Штейнером, узнать его мнение?
Мегрэ неуверенно кивнул. Доктор Пардон набрал номер клиники, в которой в это время находился Штейнер. Хотя Пардон говорил робко и почтительно, изображая из себя этакого скромного участкового врача, который обращается за советом к светилу, по лицу его Мегрэ понял, что доктор преуспел не более его самого.
— Поставил меня на место.
— Вы уж меня простите.
— За что? Попытка — не пытка. Не слишком убивайтесь. Если бы все те, кто странно ведет себя, оказывались убийцами или их жертвами, незанятых квартир было бы гораздо больше, чем теперь.
